Сделать стартовой      Мобильная версия сайта
     
    
Главная
» Новости
» Новороссия
» Православие
» Казачество
» Политика
» Экуменизм
» Ювенальная юстиция
» Крестный ход
» Общество
» История
» Сетевая глобализация
» За царя!
» Армия и флот
» НАТО - нет!
» Здоровье
» Выживание
» Книги, фильмы
» Карта сайта
» Полезные сайты
» Юридические документы
Публикации
Публикации
Публикации
Публикации


  



Память народа - крупнейший в мире интернет–портал подлинных документов о Второй мировой войне


Под Державным Покровом Пречистой

Спрут. реж. Галина Царева

Святой батюшка Иона. Фильм 2 - Духовный отец

Святой батюшка Иона. Фильм 1 - Путь к Богу

Времена Донбасса. Сара Реджинелла. HD. РУССКИЙ ПЕРЕВОД

Автокефалия - за и против

Гении и Злодеи уходящей Эпохи

Новый мировой порядок и ювеналка в России

Oткуда идут деньги


материалы для канонизации А.В. Суворова
 Книги, фильмы : Апология Грозного Царя. Критический обзор литературы о Царе Иоанне Васильевиче Грозном 
 
Издание 2-е, исправленное и дополненное
Издательство ”Русский Вестник”
     
     - Частное определение
     - Боярское царство
     - Синклит
     - Царь правы
     - ”Царстов террора”?
     - Новгородское дело
     - Яд аспида
     - Царь Борис: политический портрет
     - Посох Грозного Царя
     
Частное определение

Вся человеческая история состоит из мифов, легенд и сказок. Одни из них появились в седой древности, другие - недавно, третьи складываются прямо на глазах наших изумленных и растерянных современников. Мифу об Иоанне Грозном четыреста лет. Четыре столетия его заботливо взращивали на почве страха и ненависти, предательств и подлогов, пока он не покорил весь мир. В школьных учебниках и в исторических трактатах уважаемых исследователей миф приобрел вид очевидной истины. Не знать его - стыдно, не соглашаться с ним - невозможно. Еще на школьной скамье мы узнали, каким деспотом был Иоанн и какими кровавыми преступлениями он вписал свое имя в историю. Казни невинных людей, разгром вольнолюбивого Новгорода, убийство собственного сына...
Но даже если все преступления, приписываемые Иоанну историками, были им совершены в действительности, чем же он выделялся среди правителей XVI века? Нравы тогда были суровые. Валишевский обращает внимание на то, что происходило в Западной Европе: "Ужасы Красной площади покажутся вам превзойденными. Повешенные и сожженные люди, обрубки рук и ног. раздавленные между блоками... Все это делалось среди бела дня и никого это ни удивляло, ни поражало" (1). Католический кардинал Ипполит д'Эсте приказал в своем присутствии вырвать глаза родному брату Джулио. Шведский король Эрик XIV казнил в 1520 г. в Стокгольме 94 сенатора и епископа. Герцог Альба уничтожил при взятии Антверпена 8.000 и в Гарлеме 20.000 человек.
В 1572 г. во время Варфоломеевской ночи во Франции перебито свыше 30 000 протестантов (2). В Англии за первую половину XVI века было повешено только за бродяжничество 70.000 человек (3). В той же "цивилизованной" Англии, когда возраст короля или время его правления были кратны числу "7", происходили ритуальные человеческие жертвоприношения: невинные люди своей смертью должны были, якобы, искупить вину королевства (4). В Германии, при подавлении крестьянского восстания 1525 г. казнили более 100.000 человек (5). Хагенбах, правитель Эльзаса, устроил праздник, на котором приглашенные мужчины должны были узнать своих жен, раздетых донага и с лицами, закрытыми вуалью. Тех, кто ошибался, сбрасывали с высокой лестницы (6).
И таких примеров множество. Но символом деспотизма сделали Грозного, чьи "преступления" были рождены буйной фантазией его политических противников. Причем острие обвинений направлено не только на личность царя; но также на Россию и русских. По поводу московского пожара англичанин Д. Горсей пишет: "Бог покарал этих жалких людей, погрязших в своих вожделениях и ничтожестве, вопиющих содомских грехах; заставил их справедливо быть наказанными и терпеть тиранию столь кровавого правителя" (7). Циничная удовлетворенность смертью десятков тысяч русских людей слышна в каждом слове.
Чем заслужила Россия такую ненависть Запада? Иван Ильин, долгие годы проживший в Европе, показал сущность отношений европейцев к России: "Западные народы боятся нашего числа, нашего пространства, нашего единства, пашей возрастающей мощи (пока она действительно вырастает), нашего душевно-духовного уклада, нашей веры и Церкви, нашего хозяйства и нашей армии. Они боятся нас: и для самоуспокоения внушают себе... что русский народ есть народ варварский, тупой, ничтожный, привыкший к рабству и деспотизму, к бесправию и жестокости; что религиозность его состоит из суеверия и пустых обрядов...
Европейцам нужна дурная Россия: варварская, чтобы "цивилизовать" ее по-своему: угрожающая своими размерами, чтобы ее можно было расчленить; завоевательная, чтобы организовать коалицию против нее; реакционная, религиозно-разлагающая, чтобы вломиться в нее с проповедью реформации или католицизма; хозяйственно-несостоятельная, чтобы претендовать на ее "неиспользованные" пространства, на ее сырье или, по крайней мере, на выгодные торговые договора или концессии" (8). Как говориться, ни добавить, ни отнять.
Такое отношение к нашей стране сформировалось именно во время правления Иоанна IV. До конца XV века Россия находилась на положении золотоордынского протектората. На Западе с ней могли не считаться. Но в 1480 г. Русь поднялась с колен, a при Грозном расправила плечи от Балтики до Сибири. При вступлении на престол Иоанн унаследовал 2,8 млн. кв. км, а в результате его правления территория государства увеличилась почти вдвое - до 5.4 млн. кв. км - чуть больше, чем вся остальная Европа. За то же время население выросло на 30-50% и составило 10-12 млн. человек (9). В1547 г. Грозный венчался на царство и принял титул царя, равнозначный императорскому. Такое положение дел было узаконено Вселенским Патриархом и другими иерархами Восточной Церкви, видевшими в Иоанне единственного защитника Православной Веры. Неожиданно для Запада возникла великая православная держава, мешавшая установлению в мире гегемонии европейских государств. Американский историограф Р. Пайпс дипломатично выразил суть возникшего противоречия так: "Мышлению русских царей была чужда выработанная на Западе в XVII в. идея международной системы государств и сопутствующего ей равновесия сил" (10). Разумеется, Иоанн никак не мог согласиться с мировой системой, при которой Россия должна была отдать Северо-запад Польше и Швеции, Поволжье - Турции, ввести на остальной территории власть императора Священной Римской империи германского народа и подчинить Русскую Православную Церковь папскому престолу. Именно такую цель поставила перед собой Европа в XVI веке и почти добилась своего в Смутное время. Грозный активно противодействовал европейской политике, что сделало его врагом №1 "цивилизованного мира" и вызвало интервенцию против России, продолжавшуюся всю вторую половину XVI и начало XVII века. В ней приняли участие Польша. Литва, Швеция, Ливония, Турция, Крым. Дания, Германия. Франция, Валахия. Венгрия: кто деньгами, кто наемниками, кто дипломатическими интригами. Вдохновителем коалиции был католический Рим. Тогда же появились и стали широко распространяться в Европе многочисленные клеветнические памфлеты на русского царя и на русский народ. С. Ф. Платонов писал: "Выступление Грозного в борьбе за Балтийское поморье, появление русских войск у Рижского и Финского заливов и наемных московских каперов на Балтийском морс поразило среднюю Европу. В Германии "московиты" представлялись страшным врагом; опасность их нашествия расписывалась не только в официальных сношениях властей, но и в обширной летучей литературе листовок и брошюр. Принимались меры к тому, чтобы не допустить ни московитов к морю, ни европейцев в Москву и, разобщив Москву с центрами европейской культуры, воспрепятствовать ее политическому усилению. В этой агитации против Москвы и Грозного измышлялось много недостоверного о московских нравах и деспотизме Грозного и серьезный историк должен всегда иметь в виду опасность повторить политическую клевету, принять ее за объективный исторический источник" (11).
Поэтому нет ничего удивительного в том, что сочинения того времени о России и Иоанне Грозном заполнены несуразностями и ложью, фактографическими ошибками и неверными датировками. Творцами мифа о "тиране" на русском престоле были такие одиозные личности, как изменник Курбский, инспирировавший вторжение на Русь 70.000 поляков и 60.000 татар; протестантский пастор Одерборн и католик Гуаньино. написавшие свои пасквили далеко от места событий - в Польше и в Германии; папский нунций А. Поссевин, организатор польской агрессии против России; имперский шпион Штаден, советовавший императору Рудольфу, как лучше захватывать русские города и монастыри; ливонские ренегаты Таубе и Крузе, предавшие всех, кому служили; английский авантюрист Д. Горсей, которому совесть заменял кошелек с деньгами. Но все же, каждый из них был современником описываемых событий и имел причины ненавидеть царя и клеветать на него.
Интереснее то, что клевету охотно подхватили люди науки, которым, казалось бы, незачем очернять Иоанна. Начиная с Карамзина, сочинившего вместо Истории России очередной сентиментальный роман, в историографии, по словам академика Веселовского, "начался разброд, претенциозная погоня за эффектными широкими обобщениями, недооценка или просто неуважение к фактической стороне исторических событий" (12). Созвучен предыдущему отзыв Н. К. Михайловского: "Наша литература об Иване Грозном представляет иногда удивительные курьезы. Солидные историки, отличающиеся в других случаях чрезвычайной осмотрительностью, на этом пункте делают решительные выводы, не только не справляясь с фактами, им самим хорошо известными, а... даже прямо вопреки им: умные, богатые знанием и опытом люди вступают в открытое противоречие с самыми элементарными показаниями здравого смысла; люди, привыкшие обращаться с историческими документами, видят в памятниках то, чего там днем с огнем найти нельзя, и отрицают то, что явственно прописано черными буквами по белому полю" (13).
Просто поражает сознательная клевета некоторых современных историков на Иоанна. Например, Кобрин, "исследуя" количество жертв "новгородского погрома", пишет о 10 000 тел. найденных в братской могиле и намекает, что погибших было еще больше (14)! Но у Карамзина ясно говорится, что это были погибшие от чумы и сопутствовавшего ей голода! Более того, они умерли после отъезда Иоанна из Новгорода. Царь оставил город 12 февраля, а захороненные в этой могиле скончались весной и летом (15).
Но если очистить царствование Грозного от клеветы и домыслов, то эпоха Иоанна IV предстанет в споем истинном свете: как время создания могучей Великорусской Православной империи и той национальной идеи, которая на протяжении четырехсот лет объединяла и вдохновляла русский народ. Народ это сознавал, и не просто "терпел" Иоанна, но восхищался им и любил его. Ни про какого другого царя не сложено народом столько песен и сказок. До 1917 г. на могилу Иоанна в Кремле приходили простые русские люди просить помощи в делах, требующих справедливого суда (16). Нация видела в царе "выразителя народного единства и символ национальной независимости" (17). что свидетельствует о истинно демократическом характере его власти. В то же время, как самодержец, Иоанн получил власть от Бога и потому не зависел ни от каких авторитетов и политических сил в стране и действовал .ч общенациональных интересах, ибо других у самодержавного монарха быть не могло. Россия была его отчим домом, и он был в этом доме хозяин, а не временный гость: слуга Богу, отец народу, милосердный к врагам личным и Грозный к врагам Отечества.
1. Валишевский К. Иван Грозный.-Воронеж: ФАКТ, 1992, с. 289.
2. Агибалова Е. В., Донской Г. М. История средних веков.-М., Просвещение, 1991, с. 248.
3. Там же, с. 218.
4. Зимин А. А., Хорошкевич А. П. Россия времени Ивана Грозного.-М., Наука, 1982, с. 125.
5. Агибалова Е. В. Указ, соч.. с. 234.
6. Валишевский К. Указ, соч., с. 290.
7. История государства Российского:жизнеописания. IX-XVI вв.-М., Книжная палата, 1996, с. 325.
8. Митрополит Иоанн Ладожский. Самодержавие ayxa.-СПб., Царское дело, 1995, с. 329.
9. Пайпс Р. Россия при старом режиме.-М., Независимая газета, 1993, с. 26, с. 114.
10. Там же, с 115.
11. Платонов С. Ф. Лекции по русской истории в 2 чч.: 4.1.-М., Владос, 1994, с. 200.
12. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 133.
13. Там же, с. 132.
14. Кобрин В. Б. Иван Грозный.-М., Московский рабочий, 1989, с. 81.
15. Карамзин Н. М. Предания веков.-М., Правда, 1987, с. 592-593.
16. Митрополит Иоанн Ладожский. Указ, соч., с. 162.
17. Платонов С. Ф. Указ, соч., с. 207.


Боярское царство

Повторяя домыслы Курбского, историки наперебой старались показать, что Грозный уже в детстве отличался патологической жестокостью: мучил животных, избивал людей, насиловал женщин прямо на улицах Москвы (1). По словам Кобрина, свой первый смертный приговор Иоанн вынес в 13 лет. Историк приводит рассказ из официальной московской летописи о том, как юный государь приказал схватить и убить князя А. М. Шуйского. Не преминул Кобрин попутно оскорбить летописца за "подхалимский восторг", с которым тот сообщает, как после казни "начали бояре боятися, от государя страх иметь и послушание..." (2). Видимо, ученому просто не приходит в голову мысль, что летописец радуется искренне. Чему? А тому, что "на Руси произошла перемена. Если не изменилось правление, то изменился государь" (3). В чем заключалась перемена государя и как она могла радовать подданных, если привела к казни Шуйского и страху среди бояр? Ответив на этот вопрос, мы найдем ключ к характеру взаимоотношений Грозного с народом.
В 1538 г. была отравлена мать Иоанна, Елена Глинская. Восьмилетний мальчик осиротел. Началось "боярское царство", которое принесло и державе, и простому народу неисчислимые бедствия. С 1538 по 1543 год Москва была местом насилий и кровопролития. Много лег проработавший в России итальянский архитектор Фрязин, бежав за рубеж, рассказал, что бояре делают жизнь в московской земле совершенно невыносимой. В политической жизни царили заговоры и перевороты. Только ожесточенная борьба между боярами Шуйскими (Рюриковичами) и Бельскими (Гедиминовичами) спасла ребенка на троне и сохранила в целости его владения.
До 1540 г. страной фактически управлял И. В. Шуйский. При нем решения Боярской Думы, в которой он безраздельно господствовал, стали законодательно равны царским указам. Правление Шуйских отличалось хищениями и беспорядками. Наместники временщика в городах и весях вели себя "как лютые звери". Посады пустели, кто мог - спасался бегством. Беглый парод сбивался в разбойничьи шайки по всем центральным уездам страны. Южным границам угрожали татары и турки, северо-западу - Литва и Швеция. Государство стояло на грани гибели.
Спасая державу от разорения, часть сторонников Шуйских совместно с митрополитом перешли на сторону противной партии. В 1540 г. к власти пришли Бельские. Новое правительство укрепило государственную власть и отразило нападение внешних врагов. После кадровой чистки были отправлены в отставку особо непопулярные наместники городов и среди них "один из самых ненавистных Пскову наместников" - Андрей Шуйский. Тяжелая рука государства пришлась не по вкусу удельным князьям. Шуйские встали во главе заговора и в январе 1542 г. подняли мятеж одновременно в Москве и в Новгороде -двух крупнейших юродах страны. Двенадцатилетний Иоанн был в ужасе, опасаясь за свою жизнь. Шуйские, опьяненные торжеством победы, потеряли всякую меру. Разыгрывая роль полновластных хозяев, они расхищали казну, обзавелись золотою посудой, раздавали своим приверженцам чины, награды и вотчины. Унижая мальчика, Иван Шуйский клал на постель его покойного отца ноги в грязных сапогах. Впоследствии Иоанн вспоминал, что в то время он часто не имел самого необходимого: одежды и пищи (4). Если так приходилось царю, то каково же было его подданным? Понятно, что летописец искренне радовался тому, как вошедший в возраст Иоанн "переменился" и смог пресечь боярский беспредел и умерить аппетиты всесильных вельмож.
Верные государю придворные давно призывали покончить с беспринципными временщиками, но мальчику было трудно разобраться в политической игре, ведущейся вокруг, и он опасался вступить в нее. Чашу терпения переполнили избиение и арест его друга и наставника Ф. С. Воронцова только за то, что "великий государь его жалует и бережет". Лишь слезы мальчика и заступничество митрополита спасли Воронцова от смерти. После этого Иоанн решился и 29 декабря 1543 г. отдал приказ об аресте "первосоветника" Андрея Шуйского, вождя стоящей у власти партии удельных князей. Но историки безосновательно обвиняют государя в расправе над Шуйским без суда и следствия. Он не приказывал казнить временщика. Источники свидетельствуют о том, что виноваты "переусердствовавшие" слуги (5). Желая угодить царю, они задушили ненавистного всем боярина вместо того, чтобы отправить его в темницу. Вероятнее всего, что негласный приказ об убийстве втайне от Иоанна отдал кто-то из пришедшей к власти группировки Воронцова. Едва ли смерть Шуйского может служить примером "врожденной жестокости" юного государя: боярина настигло справедливое возмездие за все беззакония, совершенные во время его правления. Показательно и то, что больше не было жертв ни из клана Шуйских, ни из их многочисленных сторонников.
События 1543 г. не означали конец боярского царства. Тринадцатилетний Иоанн еще не мог править самостоятельно, но уже мог выбирать себе наставников. К власти пришла группировка старомосковских бояр, во главе которой стоял милый сердцу мальчика боярин Воронцов. Новое правительство проводило политику укрепления государственной власти и защиты национальных интересов, что шло вразрез со стремлением высшей аристократии расширять свои привилегии в ущерб государству и народу. Партия удельных князей не могла смириться с тем, что ее оттеснили от трона, и в 1546 г, произошло событие, которое можно оценить как ответный удар оппозиции. Впрочем, Андрей Курбский, а вслед за ним и позднейшие историки преподносят этот эпизод как еще один пример "деспотических наклонностей" Иоанна. Насколько можно верить первоисточнику? Сам князь Курбский всегда был активным участником оппозиционного движения. Стремясь представить себя в наиболее выгодном свете и оклеветать Грозного, он не стесняется искажать факты и сочинять измышления. Его мифотворчество не заслуживает с точки зрения современных исследователей никакого доверия (6). Однако большинство российских историков ХIХ и XX веков почти дословно воспроизводили в своих трудах версию Курбского.
Костомаров так описал этот случай: "Однажды, когда четырнадцатилетний Иван (в действительности, ему было без трех месяцев 16 лет; дата рождения царя хорошо известна, Костомаров не мог не знать ее и, следовательно, специально исказил данный факт - авт.) выехал на охоту, к нему явились 50 новгородских пищальников, жаловаться на наместников. Ивану стало досадно, что они прерывают его забаву; он приказал своим дворянам прогнать их, но когда дворяне принялись их бить, пищальники принялись давать им сдачи и несколько человек легло на месте" (7). Картина создана красноречивая: так и представляешь себе юного плейбоя, развалившегося на травке в тени роскошного шатра. Перед ним усталые, запыленные люди, прошедшие 600 верст, чтобы смиренно просить справедливости. Но они нарушили государеву забаву, и рассвирепевший деспот решил поразвлечься иначе: приказывает избивать несчастных. Кого-то забили до смерти, но это, наверно, только повеселило Грозного?
То же происшествие в изложении Валишевского имеет небольшие, но важные отличия: "В мае 1546 г., когда царь охотился близь Коломны, ему внезапно преградил путь вооруженный (выделено мной -авт.) отряд новгородских пищальников, явившихся с жалобой на наместника. Не понимая ничего в этих делах, Иван приказал прогнать новгородцев. Произошла свалка, раздалось даже несколько выстрелов. Юный царь остался невредим, но очень испугался. Провели расследование, был казнен Ф. С. Воронцов и его двоюродный брат. Другие соучастники мнимого заговора подверглись ссылке" (8). Согласитесь, что хотя Иоанн выглядит здесь неприглядно, но акценты расставлены несколько иначе, чем у Костомарова? Челобитчики из далекого Новгорода пришли на прием к государю в полном вооружении. Верх наивности думать, что их пропустят с ружьями на аудиенцию. Или они пришли вовсе не за справедливостью? К тому же и путь Иоанну они "преграждают внезапно". Может быть, юноша "ничего не понимает в этих делах", но когда на твоем пути неожиданно встают 50 вооруженных мужчин, не трудно догадаться, что здесь не все чисто. Иоанн всегда отличался сообразительностью и потому тут же приказал прогнать странных "челобитчиков". Произошла свалка. Почему? Если бы пищальники удалились сразу, все было бы тихо. Следовательно, они отказались выполнить приказ государя и вступили в перестрелку с дворянами. Из упоминания о том. что Иоанн остался невредим, видна угрожавшая ему опасность. Об этом же свидетельствует и испуг юноши. И, наконец, звучит слово "заговор". Валишевский может считать его мнимым, но взгляните на факты непредвзято.
К тому же, существует еще одна версия происшедшего. Кобрин сообщает, что Иоанн прибыл под Коломну не ради забавы, а во главе войска, собранного для отпора татарскому набегу. В связи с этим становится ясен смысл "ошибки" Костомарова: четырнадцатилетний мальчик вред ли мог отправиться на войну, а вот для шестнадцатилетнего юноши боевой поход был тогда в порядке вещей. Новгородцы, по Кобрину, просят не об избавлении от ненавистного наместника, а "пришли с какими-то жалобами". Поведение Грозного более мягкое: он "приказал им через своих посланников удалиться". В ответ на это пищальники, воинские люди, участвующие в походе, ослушались приказа и вступили в перестрелку с придворными. Потери составили по пять-шесть человек с каждой стороны (9).
Эта картина в корне отличается от описанного Костомаровым "случая на охоте". Вместо юнца, забавляющегося избиением невинных подданных, мы видим главу государства, адекватно реагирующего на попытку вооруженного мятежа. И как бы не желали некоторые историки вслед за Курбским в очередной раз обвинить Грозного в жестокости, факт остается фактом: "тиран" пощадил непосредственных участников покушения на его жизнь (10).
Но это не соответствовало стремлениям организаторов провокации. Они потребовали провести "расследование". Главой следствия назначили дьяка В. Захарова, но он был простым исполнителем. За его спиной стоял Алексей Адашев (11), тесно связанный с князем Курбским и группировкой удельных князей (12). Курбский же, в свою очередь, - близкий друг князя Владимира Старицкого, двоюродного брата Грозного, неоднократно пытавшегося захватить царский престол. Итак, круг замкнулся: мятеж, который Курбский использует для клеветы на Иоанна, оказался творением его рук. Курбский и его пособники, как искусные кукловоды, управляли из-за ширмы ходом событий. Неизвестно, желали они смерти государя или только падения правительства, но последняя цель была ими достигнута. В заговоре обвинили государева любимца, преданного царю Ф. Воронцова и его родственника И. Кубенкова. Иоанн, как тяжело ему это ни было, подчинился закону и утвердил приговор суда, не подозревая об истинной подоплеке дела. Невинные были казнены, а Курбский, заметая следы, создал байку о "случае на охоте".
Расчистив место у трона, подлинные заговорщики не смогли воспользоваться плодами своих неправедных трудов. Оставшись без наставника и советников, Иоанн решил довериться родственникам и приблизил к себе членов семейства Глинских: бабку Анну и дядьев Михаила и Юрия. Они не имели глубоких корней в Москве, и все свои силы направили на укрепление личного положения. Иоанн был гарантом их присутствия в высшем эшелоне власти и Глинские делали все, чтобы поднять авторитет государя. В этом они получили поддержку митрополита Макария. 16 января 1547 года состоялось венчание на царство шестнадцатилетнего государя. "Чин венчания Иоанна IV на царство не сильно отличался от того, как венчались его предшественники. И все же воцарение Грозного стало переломным моментом... Дело в том, что Грозный стал первым Помазанником Божиим на русском престоле.
Несколько редакций дошедшего до нас подробного описания чина его венчания не оставляют сомнений: Иоанн IV Васильевич стал первым русским государем, при венчании которого на царство над ним было совершено церковное Таинство Миропомазания"(13). Значение этого события трудно переоценить. В этот день Иоанн стал преемником византийских императоров, а Москва - Третьим Римом, столицей великой православной империи. Через две недели царь, подчеркивая свое совершеннолетие, женится на Анастасии Романовой и находит опору в ее родне. Но реальной властью в полной мере Иоанн еще не обладал. Популярность правительства Глинских падала с каждым днем. Этому способствовало не только неумелое правление царской родни, но и незримая деятельность княжеской оппозиции.
Понимая недоверие царя, представители высшей аристократии решили поставить у трона незнатного Адашева и священника Сильвестра. Оба они были в "великой любви" (14) и "дружбе" (15) у Старицкого князя Владимира Андреевича, более 20 лет возглавлявшего боярскую партию. Адашев и Сильвестр поддерживали особые отношения с князем Курбским (16). Пользуясь этими ставленниками, удельные князья могли влиять на государственную политику, оставаясь в тени.
Для претворения этих планов в жизнь было подготовлено очередное "народное возмущение". Весной 1547 года столица напоминала пороховую бочку в прямом и переносном смысле: в кремлевских башнях сложили огромные запасы "пушечного зелья", а на московских посадах толпилось невиданное раньше количество разоренного и разбойного люда (17). С апреля то тут, то там в городе вспыхивали пожары, собирались толпы недовольных. 21 июня на Воздвиженке начался пожар, названный впоследствии "Великим". За 10 часов выгорело 25 000 дворов, взорвались кремлевские стены. Погибло от 1700 до 3700 человек (18). И сразу же поползли слухи, что город подожгли Глинские с помощью колдовства. Эго была работа заговорщиков: царского духовника Ф. Бармина, князя Скопина-Шуйского, боярина И. П. Федорова-Челяднина, князя Ю. Темкина-Ростовского, Ф. М. Нагого и Г. Ю. Захарьина (19). На заседании Думы 23 июня они открыто обвинили царскую родню в поджоге. Царь удивился, но поручил создать комиссию для расследования дела. Сами же заговорщики и возглавили следствие. Не мудрствуя лукаво, они собрали на кремлевской площади вече и спросили народ: кто жег столицу? Наемники в толпе закричали: "Глинские!". Этого "доказательства" оказалось достаточно, судьба Глинских была решена. Неосторожно пришедший на вече Юрий Глинский пытался укрыться в Успенском соборе, но его выволокли оттуда и "всем миром" забили камнями на площади. Начался направляемый незримой рукой погром. Разгромили дворы Глинских и их людей, перебили ополченцев из Северской земли, на которых Глинские пытались опереться в борьбе за власть. Из ссылки были вызваны одиозные Шуйские. Уже одно это говорило о том, кто стоял за беспорядками.
Царь, справедливо опасаясь за свою жизнь, выехал 26 июня в загородный дворец. Два дня город оставался во власти мятежников. Заговорщики пустили новый слух о том, что Глинские вызвали к Москве крымцев. Бунтовщиков вооружили, но, как оказалось, не для отпора татарам: 29 июня они двинулись к селу Воробьеву, где находился царь. Во главе толпы шел городской палач (20). Окружив дворец, мятежники потребовали выдачи Анны и Михаила Глинских. Шуйские советовали царю выполнить все требования толпы, но Иоанн проявил твердость характера и порядок был восстановлен. Карамзин утверждает, что бунтовщики были разогнаны выстрелами (21). Однако, более достоверна другая версия; бояре-заговорщики, державшие мятеж "под контролем", без труда убедили толпу разойтись. "Поддавшись уговорам царского окружения, черные люди ни с чем отправились восвояси" (22). Наступило спокойствие и... новое боярское правление. Карамзин считал, что "истинные виновники бунта, подстрекатели черни, князь Скопин-Шуйский с клевретами обманулись, если имели надежду, свергнув Глинских, овладеть царем" (23). Но список членов "Избранной Рады" недвусмысленно свидетельствует о победе удельно-княжеской партии: кроме Адашева и Сильвестра в нее вошли представители только самых аристократических фамилий страны (24).
1. Валишевский К. Иван Грозный. - Воронеж, ФАКТ, 1992, с. 139-140.
2. Кобрин В. В. Иван Грозный. - М., Московский рабочий, 1989, с. 24-25.
3. Валишевский К. Указ, соч., с. 139.
4. Там же, с. 137-138.
5. Там же, с. 139.
6. Пайпс Р. Россия при старом режиме. • М.. Независимая газета, 1993, с. 93.
7. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. - М., Мысль, 1993, с. 250.
8. Валишевский К. Указ, соч., с. 140
9. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 29.
10. Валишевский К. Указ, соч., с. 140.
11. Там же, с. 140.
12. Там же, с. 150.
13. Митрополит Иоанн Ладожский. Самодержавие духа. - СПб., Царское дело, 1995, с. 141.
14. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 53.
15. Валишевский К. Указ, соч., с. 147.
16. Там же, с. 150.
17. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времена Ивана Грозного. - М., Наука, 1982, с.
18. Там же, с. 40.
19. Карамзин Н. М. Предания веков. - М., Правда, 1987, с. 559.
20. Кобрин В. 5. Указ. соч... с. 31.
21. Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 560.
22. Зимин А. А., Хорошкевич А. П. Указ, соч., с. 41.
23. Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 560.
24. Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 253.
Синклит

Именно эти люди вывели на авансцену истории новых временщиков. Момент был выбран психологически верно: шестнадцатилетний царь остался один на пепелище своей столицы, перед лицом мятежной толпы, среди коварных придворных, которым он не мог доверять. Неизвестно, что сделал Адашев, чтобы стать из простого постельничего близким советником государя, зато Сильвестр проявил себя в полной мере. Он появился на фоне пожара "с подъятым перстом, с видом пророка", напугал впечатлительного и набожного Иоанна Судом Божиим, "представил ему даже какие-то страшные видения, потряс душу и сердце, овладел воображением и умом юноши" (1). С этого времени царь оказался под неусыпной опекой Сильвестра. Тогда же к царю был "случайно" приближен Адашев. Два "разночинца", якобы невзначай встретившиеся у тропа, организовали дуумвират и стали править страной, подбирая помощников по своему вкусу. Но гордые Рюриковичи на этот раз спокойно взирали на пополнение администрации людьми незнатного происхождения.
Многие историки указывали на совпадение интересов "дуумвирата" и удельных князей, но считали, что это "противоестественное объединение" сложилось в результате случайных политических подвижек. По Валишевскому. Сильвестр и Адашев "после некоторых колебаний... примкнули к оппозиционному лагерю, где пытались составить свою группу, в которой присваивали руководящую роль. Они были предметом горячей защиты со стороны Курбского. Это устраняет сомнения в действительной политической роли Сильвестра и Адашева" (2). На самом деле все было проще. Выше упоминалось о старых связях временщиков с князем Владимиром Старицким и с Курбским. Эти аристократы были основными противниками державной политики Иоанна на протяжении многих лет. Новые любимцы царя не играли самостоятельной роли, но были послушными марионетками этих людей, о чем свидетельствует проводимая дуумвиратом политика.
Войдя во власть, Сильвестр оказался не смиренным иереем, а "ловким царедворцем с повадками пророка и претензиями на чудотворение" (3). Он и "подобный земному ангелу" (4) Адашев оттеснили на задний план важнейший орган государственной власти - Боярскую Думу. Властолюбцы поработали так обстоятельно, что с 1551 г. Дума прекратила проводить регулярные заседания (5). Реальную власть в стране все больше и больше забирала бывшая оппозиция, неожиданно превратившаяся в личный совет царя - "синклит" под номинальным главенством временщиков. С "легкой руки" Курбского этот совет известен в истории под южнорусским названием "Избранная Рада". В нее вошли представители высшей знати: князья Дм. Курлятов (Курлятев), А. Курбский. Воротынский, Одоевский, Серебряный, Горбатый, Шереметевы, Михаил, Владимир и Лев Морозовы, Семен Лобанов-Ростовский (6). "Без совещания с этими людьми Иван не только ничего не устраивал, но даже не смел мыслить. Сильвестр до такой степени напугал его, что Иван не делал шагу, не спросив у него совета; Сильвестр вмешивался даже в его супружеские отношения. При этом опекуны Ивана старались, по возможности, вести дело так, чтобы он не чувствовал тягости опеки и ему бы казалось, что он по-прежнему самодержавен" (7), - писал Костомаров. Синклит сумел ввести серьезные, в том числе и законодательные, ограничения самодержавной власти. Избранная Рада вела государственные дела втайне от царя; лишила Иоанна права жаловать боярский сан и присвоила это право себе; самовольно и в нарушение прежних законов раздавала звания и вотчины, покупая, таким образом, новых сторонников, наполняя ими администрацию и настраивая против царя (8).
Конечно, политическое положение Иоанна, особенно в первые годы правления дуумвирата, было весьма зависимым. Но Костомаров, без сомнения, преувеличивал, когда писал о том, что царь не смел и мыслить без ведома Сильвестра. Государь имел свой взгляд на сущность государственной власти и просто не спешил ознакомить с ним временщиков, не без основания опасаясь их сильных и многочисленных сторонников. Однако, и царь уже не был одинок. 8 сентября 1549 года ему был подан проект реформ И. С. Пересветова. Автор критиковал засилье бояр и отсутствие законности и выражал надежду, что "грозный и мудрый царь" будет управлять независимо от вельмож, на благо всего государства, а не касты аристократов (9). В противовес политике Сильвестра-Адашева, выражавшей интересы удельных князей, предложенные Пересветовым преобразования способствовали укреплению державы.
Таким образом, в начале 50-х годов XVI века Россия оказалась на политическом распутье. С одной стороны, Иоанн стремился к сохранению и укреплению сильного централизованного государства. Для этого царь использовал созданную им и его сподвижниками теорию самодержавной власти. По Платонову, самодержавие опиралось "на сознание народной массы, которая видела в царе... выразителя народного единства и символ национальной независимости" (10). В то же время эта власть независима "от каких бы то ни было частных авторитетов и сил в стране" (11). Исходя из этого, можно сказать, что самодержавная власть была одновременно демократической и абсолютной и выражала общенациональные интересы. Идеологии самодержавия противоречило мировоззрение удельных князей, пытавшихся установить в стране олигархическое правление, при котором царь был бы "первым среди равных". К чему приводит такая политическая конструкция, можно видеть на печальном примере Речи Посполитой, скончавшейся в результате раздела между Россией, Пруссией и Австрией. Победи в XVI веке боярская "точка зрения" и через 200 лет вместо Польши делили бы Русь. Иоанн, отвергая претензии удельных князей, уничтожая их вотчинные привилегии и законодательно ровняя их с поместным дворянством, защищал не право на личный произвол, а принцип единовластия как основание государственного порядка. Избранная Рада стремилась ограничить самодержавие не в пользу государственных учреждений (например, Думы, что было бы еще полбеды), а в пользу удельных князей, то есть вела антинациональную, сепаратистскую политику. В связи с этим Платонов делает вывод: "Нет сомнения, что "Избранная Рада" пыталась захватить правление в свои руки и укрепить свое влияние на дела рядом постановлений и обычаев, неудобных для московских самодержцев. Она вела княжескую политику и должна была прийти в острое столкновение с государем, которое и началось в 1553 г." (12).
Иоанн мужал, набирался житейского и государственного опыта. В октябре 1552 года он стал отцом и, одновременно, победителем Казанского ханства. Тогда же он впервые ослушался временщиков, пытавшихся задержать его на всю зиму в разоренной Казани, вдали от столицы и новорожденного сына.
В марте 1553 г. вернувшийся против воли "синклита" в Москву Иоанн неожиданно заболел, причем настолько серьезно, что, придя в сознание после первого приступа болезни, потребовал немедленно принести присягу наследнику. Десять из двенадцати членов верной Боярской Думы присягнули безоговорочно. Однако, "Избранная Рада" высказалась за воцарение двоюродного брата царя - князя Владимира Андреевича Старицкого (13). Многие бояре, сказавшись больными, вовсе не пришли во дворец, другие прямо отказались присягнуть младенцу-царевичу. Во главе "отказчиков" стоял Владимир Старицкий (14), и открыто перешедшие на его сторону князья П. Щенятев, И. И. Пронский. С. Лобанов-Ростовский. Д. И. Немой, И. М. Шуйский, П. С. Серебряный, С. Микулинский и братья Булгаковы (15). Заодно с мятежниками оказался и отец временщика Федор Адашсв. Умирающий Иоанн с горечью видел, что повторяется трагедия его раннего детства. Как некогда сам Грозный, его сын Дмитрий может остаться сиротой среди враждебного боярского окружения, ему угрожает сильный соперник - князь Владимир, который ни перед чем не остановится в борьбе за престол Царь обращается за поддержкой к "добродетельному" Сильвестру и "ангелоподобному" Адашеву, но тщетно. Временщики, хотя и присягнули законному наследнику, по в боярских спорах у изголовья больного царя соблюдали молчаливый нейтралитет. А мятежники уже строили планы конкретных действий. Сам Старицкий князь и его мать, княгиня Ефросиния, собрали в Москве своих служилых людей и "детей боярских" и начали срочно выплачивать им жалованье, "подкупая вельмож и воинов на измену" (16). Верные царю бояре заняли оборону у дверей, за которыми лежал государь. Противостояние достигло апогея. Царь умолял преданных ему князей Мстиславского и Воротынского в случае его смерти спасти наследника любой ценой, даже, если понадобится, бежать с ним за рубеж.
К утру кризис миновал и царь почувствовал себя лучше. Число сторонников маленького царевича сразу заметно увеличилось. Владимир Андреевич прекратил вербовку наемников и поспешил во дворец "все объяснить" брату, Охрана остановила его у дверей. Вчерашние союзники благоразумно молчали, Только старый друг Сильвестр встал на защиту неудачливого претендента на престол. Остальные замерли в ожидании грозы. Но выздоровевший царь всех простил, считая месть чувством, недостойным монарха, а многие отступники вскоре даже получили повышение по службе (17). Большинство историков считают, что царь затаил в душе злобу и более десяти лет ждал отмщения. На это можно возразить, что у Грозного были поводы для мести намного раньше.
Летом 1554 года попытался бежать в Литву, но был схвачен князь С. Лобанов-Ростовский, активный участник всевозможных политических интриг и видный член "Избранной Рады". Он сам и вся его обширная родня - князья Ростовские. Лобановы и Приимковы - собирались отдаться в подданство польскому королю и вступили с ним в переписку, чтобы обсудить условия измены (18). Сначала князь Семен пытался отговориться своим "скудоумством". но, в конце концов, признался, что "как и многие бояре был против присяги царевичу Дмитрию и за то, чтобы наследником престола стал Владимир Андреевич. Бежать же надумал, так как испугался, что не .удастся "это дело укрыть" (19).
Если бы царю нужен был повод, чтобы разделаться с ослушниками, то лучшего и искать не стоило: на следствии были названы все имена и раскрыты все обстоятельства дела. Тем более что незадолго до этого умер при очень загадочных обстоятельствах маленький Димитрий. Потеря первенца могла пробудить в сердце Иоанна "дремлющую" месть. Будучи таким "жестоким тираном", каким пытаются его представить, что сделал бы Грозный со злоумышленниками? Как отомстил бы он изменнику Ростовскому? И даже вообразить невозможно ужасные подробности той казни, какой удостоил бы царь своего коварного брата!
Казнить Лобанова-Ростовского государь имел законное право: боярский суд приговорил перебежчика к смерти (20). Но реальный, не книжный Иоанн был милосерден. Он помиловал провинившегося князя и отправил не на плаху, а в Белоозеро - место ссылки знатных особ, где они могли неплохо устроиться, жить с семьями и множеством слуг, как. например, жил князь Владимир Воротынский (21). Остальные участники заговора не испытали никаких неприятностей и остались на своих высоких постах. Двоюродного брата, князя Старицкого, царь не только не покарал, по и в сердце своем не затаил ничего против него, что лучите всего подтверждается следующим фактом: в 1554 году Иоанн составил завещание, по которому Владимир Андреевич назначался, в случае смерти государя, правителем при малолетнем наследнике престола (22). Мы видим, что прощение было полным и безоговорочным - царь доверял покаявшемуся брату самое цепное из того, что имел: престол и наследника. Но Сильвестр и Адашев уже никогда не вернули расположения государя.
Вопреки заверениям многих историков, временщики не были бескорыстными радетелями о народном благоденствии. Их ставленники по всей Руси обложили посадских людей такими поборами и штрафами, что народ не выдержал и повсеместно взбунтовался. Правительство реформаторов ответило репрессиями. В 1554-1555 годы в Москве состоялись массовые казни тех. кто посмел возмущаться "оскудением жизни". Но в следующем году беспорядки с новой силой вспыхнули в Новгороде, Владимире. Рязани и других крупных городах. Были убиты многие правительственные чиновники (23).
Не с лучшей стороны дуумвират проявил себя на дипломатическом поприще. В 1557-1558 гг. Сильвестр и Адашев усиленно подталкивали царя к войне с Крымским ханством, что означало в перспективе столкновение с находившейся в расцвете сил Турецкой империей. Через 150 лет Петр I в подобной ситуации потерпел сокрушительное поражение и был вынужден подписать позорный Пругский мир (1711 г.) Иоанн понимал всю опасность войны с Крымом, который был естественной крепостью, окруженной морскими заливами и безводными степями. Кроме того, даже в самых тяжелых обстоятельствах крымские ханы всегда могли рассчитывать на помощь Стамбула. Недаром Екатерина II, прежде чем присоединить Крым к России, добилась его освобождения от турецкого протектората. Но Адашев не желал ожидать 200 лет и взял политический курс на немедленное присоединение Тавриды. Для выполнения этой задачи на русскую службу был принят польский авантюрист князь Вишневецкий. При этом только благоразумие Грозного помогло избежать столкновения с королем Сигизмундом: царь не принял преподнесенных ему "в подарок" польских владений Вишневецкого. Новый подданный Иоанна совместно с Данилой Адашевым, братом временщика, совершил набег на Крым, раздразнив будущего разорителя Москвы Девлет-Гирея (24). В то же время сам Алексей Адашев фактически сорвал переговоры с представителями Ливонского Ордена, что привело к началу военных действий в Прибалтике (25). Россия оказалась втянутой в войну на два фронта, чего так стремился избежать Иоанн. Мало того, в разгар наступления в Ливонии Адашев заключает с Орденом перемирие, за время которого рыцари успевают договориться с Польшей. В результате "блистательной" дипломатии Адашева Россия встретила 1560 год в окружении врагов: Крыма, Польши, Литвы, Ливонии и Швеции.
Неудачи "Избранной Рады" во внешней и внутренней политике, превышение Адашевым своих полномочий в сношениях с иностранными государствами и его открытое неподчинение царской воле были важнейшими причинами падения временщиков (26). Но были и другие. В конце 1559 года царь собрался с больной женой на богомолье. Сильвестр, как обычно, стал препятствовать поездке царской семьи по монастырям. Тогда произошло решительное столкновение, подробности которого неизвестны (27). Тринадцатилетнее правление дуумвирата близилось к концу. В июле 1560 года А. Адашев был послан в Ливонию третьим воеводой Большого полка. Для честолюбца это была ссылка. Сильвестр "добровольно" удалился в Белозерский монастырь.
Однако, последний акт драмы был еще впереди. Седьмого августа 1560 года, после длившейся девять месяцев болезни, скончалась любимая всеми, кроме ненавидевших ее Сильвестра и Адашева, царица Анастасия. Под подозрение попали временщики и княгиня Ефросиния Старицкая (28). Для рассмотрения дела был созван специальный собор бояр и духовных лиц. "Произведенное дознание показало, что нити заговора тянутся к опальным вельможам - Адашеву и Сильвестру. Смерть царицы, по замыслу отравителей, должна была положить конец высокому положению при дворе ее братьев (Захарьиных), в которых видели опасных конкурентов в борьбе за власть. И снова Иоанн пощадил жизнь заговорщиков. Сильвестр был сослан в Соловки, а Алексей Адашев взят под стражу в Дерпте, где и умер вскоре естественной смертью от горячки, лишив будущих историков возможности лишний раз позлословить о "терроре" и "жестокости" царя" (29).
1. Карамзин Н. М. Предания веков.-М., Правда, 1989, с. 559-560.
2. Валишевский К. Иван Грозный.-Воронеж, ФАКТ, 1992, с. 246.
3. Там же., с. 246.
4. Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 560.
5. Валишевский К. Указ, соч., с. 246.
6. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей.-М., Мысль, 1993, с. 254; Валишевский К. Указ, соч., с. 246.
7. Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 254.
8. Платонов С. Ф. Лекции по русской истории в двух частях: 4.1-М., Владос, 1994, с. 214-215.
9. Зимин А А., Хорошкевич А. Л. Россия времен Ивана Грозного.-М., Наука. 1982, с. 47-48.
10. Платонов С. Ф. Указ, соч., с. 207.
11. Там же, с. 207.
12. Там же, с. 192.
13. Платонов С. Ф. Полный курс лекций по русской истории.-Петрозаводск, Фолиум, 1996, с. 200.
14. Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 269.
15. Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 71.
16. Карамзин Н. М. Указ, соч., с. 587.
17. Кобрин В. В. Иван Грозный.-М., Московский рабочий, 1989, с. 53.
18. Валишевскш К. Указ, соч., с. 248.
19. Кобрин В. Б. Указ. соч.. с. 53.
20. Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 270.
21. Валишевский К. Указ, соч., с. 251.
22. Зимин А. А.. Хорошкевич А. Л. Указ, соч., с. 71.
23. Tам же, с. 73.
24. Костомаров Н. IA. Указ, соч., с. 273.
25. Кобрин 8. Б. Указ, соч., с. 54.
26. Кобрин 8. Б. Указ, соч., с. 54.
27. Костомаров Н. И. Указ, соч., с. 274.
28. Кобрин В. Б. Указ, соч., с. 56.
29. Митрополит Иоанн Ладожский, Самодержавие духа.-СПб., Царское дело, 1995, с. 145.
Царь правды

В 1560 году закончилось, наконец, боярское правление. Но схватка между державной политикой царя и сепаратизмом удельных князей не затихла, а ожесточилась и привела к открытому политическому противостоянию. Каким вступил в эту борьбу Иоанн? Мрачным тираном на троне? Деспотом, окруженным всеобщей ненавистью? Вот что писал о своем государе русский современник: "Обычай Иоаннов есть соблюдать себя чистым пред Богом. И в храме, и в молитве уединенной, и в совете боярском, и среди народа у него одно чувство: "Да властвую, как Всевышний указал властвовать своим истинным Помазанникам!" Суд нелицеприятный, безопасность каждого и общая, целость порученных ему государств, торжество веры, свобода христиан есть всегдашняя дума его. Обремененный делами, он не знает иных утех, кроме совести мирной, кроме удовольствия исполнять свою обязанность; не хочет обыкновенных прохлад царских... Ласковый к вельможам и народу - любя, награждая всех по достоинству - щедростию искореняя бедность, а зло - примером добра, сей Богом урожденный царь желает в день Страшного суда услышать глас милости: "Ты еси царь правды!"(1).
Русским свидетельствам вторят иностранцы: "Иоанн затмил своих предков и могуществом и добродетелью; имеет многих врагов и смиряет их. Литва, Польша, Швеция, Дания, Ливония. Крым, Нагаи ужасаются русского имени. В отношении к подданным он удивительно снисходителен, приветлив; любит разговаривать с ними, часто даст им обеды во дворце и, несмотря на то, умеет быть повелительным: скажет боярину: "Иди!" - и боярин бежит: изъявит досаду вельможе - и вельможа в отчаянье; скрывается, тоскует в уединении, отпускает волосы в знак горести, пока царь не объявит ему прощения. Одним словом, нет народа в Европе более россиян преданного своему государю, коего они равно и страшатся и любят. Непрестанно готовый слушать жалобы и помогать, Иоанн во все входит, все решит, не скучает делами и не веселится ни звериною ловлей, ни музыкою, занимаясь единственно двумя мыслями: как служить Богу и как истреблять врагов России!" (2).
Венецианский посол Липпомано писал об Иоанне как о праведном судье в 1575 году, то есть уже после всех якобы совершенных Грозным "зверств" (3). Другой венецианец, Фоскарини, "говорит с похвалой о правосудии, совершаемым этим несравненным государем при помощи простых и мудрых законов, о его приветливости, гуманности, разнообразности его познаний, о блеске двора, о могуществе армии и отводит ему одно из первых мест среди властителей того времени" (4). Торговые люди из германского города Любека, побывав в России, так же превозносили гуманность Грозного (5). Вероятно, современному читателю представляется странным соединение слов "гуманность" и "Грозный". Здесь надо особо сказать, что Иоанн получил это прозвище от современников не за жестокость, а за страх, который он внушил врагам России своими победами над Казанью и Астраханью. Крымом и Ливонией, Польшей и Литвой. Более того, прозвище царя Иоанна IV Васильевича не уникально. Его дед носил подобное же прозвище. Истории известен также тверской князь Дмитрий Михайлович Грозные Очи (XIV век). Как и Иоанн, он был грозен не своим подданным, а врагам Отечества. Недаром в народе бытовало мнение: "Не мочно царю без грозы быти; как конь без узды, так и царство без грозы" (6).
Конечно, как и каждому правителю, Иоанну приходилось чинить суд и расправу, но суд этот был не только законный и справедливый, но и милостивый. Даже историки, откровенно необъективные по отношению к Грозному, вынуждены признать, что хотя после опалы Сильвестра и Адашева их высокородные покровители пытались путем интриг вновь вернуть временщиков к власти и эти попытки повлекли "репрессии" со стороны царя, "однако, эти репрессии еще не доходили до кровавых казней. Гонения получили решительный характер только в связи с "отъездом бояр" (7). В переводе на нормальный русский язык это означает, что пока интриги были направлены против царя лично, Иоанн, опаляясь на провинившихся, отсылал их от себя, чтобы они "не зрели лица государя". Но когда политические противники Иоанна, уезжая в Литву или Польшу, совершали государственную измену, в силу вступал закон. Причем перебежчики осуждались не по прихоти царя, а по приговору боярского совета. Государственная измена во время войны везде и всегда каралась строго. Как писал сам Иоанн: "Казнили одних изменников - и где же щадят их?" И, как во вес времена, предатели не брезговали добывать себе кусок хлеба (а то и поместье) грязной ложью на свою Родину и государя.
После первых же побед России в Прибалтике по Европе расползлись слухи о "кровожадном" царе Иване и его "адских татарах", бесчинствующих на земле Ливонии. "Тут было все: и женщины, изнасилованные до смерти, и дети, вырванные из чрева матерей, и сожженные жилища, и уничтоженный урожай", - пишет историк и, сам же, словно очнувшись от охватившего его морока, продолжает: "... быть может, в местных летописях есть некоторые преувеличения" (8), гак как "для установления событий этой войны ливонские или немецкие источники не внушают к себе доверия..." (9).
И действительно, творцы слухов пытались, что называется, валить с больной головы на здоровую. На самом деле отношения русских с ливонцами складывались совсем иначе. На территории Ливонского Ордена русские люди и в мирное время были всегда в положении вне закона. Тюрьма была лучшее, на что они могли рассчитывать в Ливонии. Путешественник Михалон Литвин сообщает, что "у ливонцев московитов убивают, хотя московиты и не заняли у них никаких областей, будучи соединены с ними союзом мира и соседства. Сверх того, убивший московита, кроме добычи с убитого, получает от правительства известную сумму денег" (10). Хороший московит - мертвый московит, да? Мы это где-то уже слышали. Интересно, что представляли властям эти цивилизованные европейцы в качестве доказательства совершенного подвига: скальп московита или православный крестик? Так может быть, русские, начав войну, жестоко мстили прибалтам за прошлые обиды? Факты говорят об обратном. Вступив в Ливонию, русские войска не встретили серьезного сопротивления: местное население не стремилось защищать своих немецких хозяев. Одержав ряд значительных побед, русские согласились на перемирие. Более того, Иоанн простил Ливонии большой денежный долг, послуживший поводом к войне, и не стал взыскивать с побежденных контрибуцию "ввиду истощения края" (11). Явление беспрецедентное для истории войн!
Однако, гарнизон Нарвы сорвал перемирие и напал на русский отряд. Военные действия возобновились и взятая 11 мая 1558 г. Нарва по справедливости оплатила долги всей Ливонии. Край был присоединен к России и тут же получил особые льготы. Городам Дерпту и Нарве были даны: полная амнистия жителей, свободное исповедание их веры, городское самоуправление, судебная автономия и беспошлинная торговля с Россией. Разрушенную после штурма Нарву стали восстанавливать и даже предоставили ссуду местным землевладельцам за счет царской казны. Все это показалось так соблазнительно для остальных ливонцев, еще не завоеванных "адскими татарами", что к осени под власть "кровавого деспота" добровольно перешли еще 20 городов (12). Едва ли такое могло произойти, если хотя бы четверть приписываемых русским зверств была истинна. Милосердие к побежденным было типичным для армии Грозного: когда в 1563 г. был отбит у поляков Полоцк, Иоанн отпустил с миром гарнизон, одарив каждого поляка собольей шубой, а городу сохранив судопроизводство по местным законам (13).
Но милосердие не спасло царя от клеветы. В августе 1560 г. был взят в плен гроссмейстер Ливонского Ордена Фюрстенберг. Западные мемуаристы красочно описывают, как гроссмейстер вместе с другими военнопленными был отправлен в Москву, где их провели по улицам, избивая железными палками (в палки еще можно поверить; но железными! - авт.), а затем пытали до смерти и бросили на съедение хищным птицам. Посрамляя клеветников, "замученный" Фюрстенберг через 15 лет после "казни" (в 1575 г.) посылает своему брату письмо из Ярославля, где бывшему гроссмейстеру была пожалована земля. Он сообщает родственнику, что "не имеет оснований жаловаться на свою судьбу" (14).
Вполне понятно, что в XVI веке нашлось достаточно заказчиков и сочинители злобных баек об Иоанне не сидели без работы. Интереснее то, что маститые историки XIX-XX вв. не постеснялись повторить эти явные вымыслы в своих трудах. 1560 год был объявлен ими годом превращения царя в безжалостного деспота, развязавшего кровавый террор против своих подданных(15).
Однако, в документах того времени нигде не упоминается ни о пытках, ни о казнях. "Политические процессы" обычно оканчивались предупредительными мерами. Опасаясь княжеских измен, Грозный потребовал от вельмож целовать крест на верность. Все присягнули. И тут же бежал за рубеж бывший протеже Адашева князь Дмитрий Вишневецкий, воевода юга России. Этот трижды предатель, изменив Польше, теперь изменил России, но, вновь не ужившись с Сигизмундом, бежал в Молдавию и, устроив там неудачный государственный переворот, попал в руки турецкого султана и был казнен в Стамбуле как смутьян и бунтовщик. Надо ли говорить, что для историков и этот авантюрист есть жертва московского ”деспота”? (16) Вслед за ним бежали князья Алексей и Гаврила Черкасские.
Новые недовольства князей вызвал царский указ от 15 января 1562 года об ограничении их вотчинных прав, еще больше чем прежде уравнивавший их с поместным дворянством. Измена разрасталась, но царь по-прежнему проявлял милосердие каждый раз, когда это было возможно. Дважды пытался бежать за рубеж и дважды был прощен И. Д. Бельский, были пойманы при попытке к бегству и прощены князь В. М. Глинский и князь И. В. Шереметев (17). Изменили и перебежали к врагу во время боевых действий зимой 1563 года боярин Колычев, Т. Пухов-Тетерин, М. Сарохозин. Вступил в сговор с поляками, но был помилован наместник г. Стародуба князь В. Фуников (18).
Карамзин и его последователи оправдывали нарушение присяги и бегство к врагу опасением за свою жизнь: "бегство не всегда есть измена; гражданские законы не могут быть сильнее естественного: спасаться от мучителя..." (19). Не говоря уже о том, что само бегство было следствием сговора с врагом и нарушения присяги, действительно ли все эти беглецы были вынуждены спасать свою жизнь? Мы уже видели, что наказание перебежчикам, попавшимся к нему в руки, Иоанн ограничивал опалой или ссылкой. Но может быть, кто-то пострадал от "тирана" более серьезно?
Костомаров повторяет вслед за Курбским рассказ о казни в 1561 году Ивана Шишкина с женой и детьми (20). тогда как в исследовании Зимина мы можем прочесть, что через два года после казни, в 1563 году Иван Шишкин служит воеводой в городе Стародубе (21). Тот же Костомаров, снова ссылаясь на Курбского, сообщает о ссылке и казни князя Д. Курлятева с семьей (22), но другие источники упоминают лишь об опале (23).
Уже упоминавшийся Иван Васильевич Шереметев, по Карамзину, так же повторявшему измышления Курбского, был закован в "оковы тяжкие", посажен в "темницу душную", "истерзан царем-извергом" (24). Выйдя из тюрьмы, Шереметев спасся, якобы, только тем, что постригся в монахи Кирилло-Белозерского монастыря. Но и там "изверг-царь" преследовал бывшего боярина и выговаривал игумену за "послабления" несчастной жертве (25). Реальная история "несчастной жертвы" такова: в 1564 году Шереметев пытался бежать за рубеж, и был схвачен, однако, вскоре Иоанн простил его и освободил из-под стражи. После этого боярин по-прежнему исполнял свои государственные обязанности (26): в течение нескольких лет заседал в Боярской Думе! (27) Неплохо для человека, только и думающего о спасении. В 1571 г. Шереметев командовал войсками во время войны с крымцами (28) и лишь затем, почти через 10 лет после инцидента, попал в монастырь, где "устроился довольно комфортабельно" (29), игнорируя монастырский устав и вводя в соблазн монахов, на что и гневался в своем письме (1575 г.) Грозный (30). И все это называется у Карамзина "жить в постоянном страхе" и "спастись в монастыре". Из вышеизложенного видно, что практически все "свидетельства жестокости" этого периода основываются на письмах Курбского, достоверность которых настолько сомнительна, что современные исследователи, проведя анализ переписки Курбского с Грозным, считают невозможным полагаться на нее как на источник (31). Таким образом, злобная клевета известного беглеца сыграла огромную роль в искажении истории царствования Иоанна IV Васильевича.
Князь Курбский был прямым потомком Рюрика и Святого равноапостольного князя Владимира, причем по старшей линии (тогда как Грозный - по младшей), и потому считал себя вправе претендовать на "шапку Мономаха" и на русский престол. Карамзин, а вслед за ним и другие авторы голословно провозгласили князя Андрея выдающимся государственным деятелем и великим полководцем. Считается, что царь ненавидел Курбского за его дружбу с временщиками, обвинял в отравлении царицы Анастасии и только и ждал случая с ним разделаться (32). Видимо поэтому Иоанн назначил "ненавистного" Курбского командующим 100-тысячной армией в Ливонии. Падение правительства Силъвестра-Адашева никак не повлияло на карьеру князя. В течение двух последующих лет он не услышал от государя не то что угрозы, но и дурного слова (33). Но в августе 1562 года "великий полководец XVI века", лично командуя 15-тысячным корпусом, потерпел под Невелем сокрушительное поражение от 4 тысяч поляков. Валишевский пишет, что эта неудача была "подготовлена какими-то подозрительными сношениями" Курбского с Польшей (34). К этому добавились "несколько подозрительные сношения со шведами"...(35). Ранение спасает Курбского от ответственности за преступную халатность, а быть может, и за измену. После выздоровления князь был понижен в звании - царь перевел его из главнокомандующих в "простые" наместники города Дерпта. Для заносчивого Рюриковича этого оказалось достаточно, чтобы пойти на измену.
Предварительно договорившись с Сигизмундом о награде за предательство, Курбский бежит в апреле 1564 года к врагу, оставив в руках "тирана" жену и девятилетнего сына. "Жестокий царь" и на этот раз проявил благородство и отпустил семью изменника вслед за ним в Литву. Более того, после смерти Курбского его родственники вновь были приняты в российское подданство (36). Таков был ответ "кровожадного" Иоанна на измену "благородного" Курбского.
В Литве предатель был встречен прекрасно и получил во владение от польского короля город Ковель с замком, Кревскую старостию, 10 сел, 4 тысячи десятин земли в Литве и 28 сел на Волыни (37). Все это надо было отрабатывать и благородный рыцарь засел за сочинение "обличительных" писем.
Здесь снова не обошлось без мифотворчества. Карамзин, в свойственной ему сентиментальной манере, пишет: "Первым делом Курбского было изъясниться с Иоанном... В порыве сильных чувств он написал письмо царю... усердный слуга взялся доставить оное и сдержал слово: подал запечатанную бумагу самому государю, в Москве, на Красном крыльце, сказав: "От господина моего, твоего изгнанника, князя Андрея Михайловича". Гневный царь ударил его в ногу острым жезлом своим: кровь лилась из язвы; слуга, стоя неподвижно, безмолвствовал. Иоанн оперся на жезл и велел читать вслух письмо Курбского..." (38). Как сказал один известный литературный персонаж: "Интереснее всего в этом вранье то, что оно - вранье от первого до последнего слова". Знаменитый Василий Шибанов, известный нам со школьной скамьи "мученик за дело Курбского", был брошен князем-изменником в России вместе с другими слугами, арестован во время расследования обстоятельств бегства князя (39) и поэтому никак не мог служить гонцом из Литвы к Иоанну. Так что красочная сцена, описанная Карамзиным, не более чем очередная сказка.
Князь-изменник не ограничился клеветой на государя. Желая вернуть себе вотчинные права на Ярославское княжество (40) любой ценой, Курбский "пристал к врагам Отечества... предал Сигизмунду свою честь и душу, советовал, как погубить Россию; упрекал короля слабостию в войне; убеждал его действовать смелее, не жалеть казны, чтобы возбудить против нас хана - и скоро услышали в Москве, что 70 тысяч литовцев, ляхов, прусских немцев, венгров, волохов с изменником Курбским идут к Полоцку; что Девлет-Гирей с 60 тысячами хищников вступил в Рязанскую область..." (41).

Продолжение

 
Вернуться      Вверх страницы

Поделиться:


 
 

 
  
 
 Распечатать
 
 



  
Декабрь 2018 (1)
Ноябрь 2018 (1)
Сентябрь 2018 (1)
Июль 2018 (2)
Июнь 2018 (1)
Май 2018 (2)

  
«    Март 2019    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

  


Крестный ход под звездой Богородицы (2008г.)



МЕЖДУНАРОДНЫЙ КРЕСТНЫЙ ХОД (2009г.)

Loading...

  

Главная страница |