Украинский журналист посетил лагерь беженцев на территории Незалежной.

Вышиванка, как гарант безопасности

На Донбассе идет гражданская война. Погибших и раненых уже никто не считает. А в осажденных украинскими войсками городах и поселках назревает гуманитарная катастрофа, от которой жители многострадального региона спасаются в России и в соседних областях Незалежной.

Пятьсот женщин и детей приняли в Свято-Успенской Святогорской Лавре, что в двадцати километрах от измученного войной Славянска. Монахи обратились к неравнодушным украинцам с просьбой помочь беженцам. На призыв отозвались настоятели десяти храмов днепропетровского города Никополя. Сердобольные прихожане полностью забили консервами, крупами, одеждой микроавтобус «Тойота» с прицепом.

Чтобы пообщаться с очевидцами событий в горячих точках Украины, доставлять гуманитарную помощь беженцам в Свято-Успенской Святогорской Лавре отправился и я.

По дороге с блокпостами

Нас трое — настоятель Крестовоздвиженского храма Игорь Мельников, я и прихожанин Спасо-Преображенского собора Сергей Веселов. Выезжаем затемно - в три часа ночи, чтобы не застрять в пробках.

По дороге отец Игорь объясняет, как вести себя за границей мирной жизни.

- За Харьковом начнутся блокпосты военных и национальной гвардии. На них стоят зенитные пулеметы и БТРы, если хочешь, чтобы остались живы, спрячь подальше камеру.
Чем дальше на восток, тем меньше встречных машин с украинскими флагами на капоте и под лобовым стеклом. Дороги непривычно пустынны. По всей Украине пасмурно и идет дождь. Погода словно вторила нашему настроению - тревожно.

Оставив позади более 400 километров, въезжаем в Изюм. Маленький, на 52 тысячи населения, мрачный городок. Когда с изюмцами начинаешь заговаривать о событиях на востоке Украины, они сразу замыкаются. Видно, что боятся говорить с незнакомцами на больную тему.

Далее начинается военная зона. Чтобы попасть в Лавру, мы миновали несколько блокпостов. Когда нас останавливали, Игорь Мельников переходил на украинский язык, которым владеет безупречно.

- Первый раз, когда вез гуманитарку, одел вышеванку. Подумал, в ней я точно буду в безопасности, – вспоминает батюшка. Кстати, в этот раз на нем ряса - тоже помогает.

Блокпосты укреплены бетонными блоками. Рядом БТРы и крупнокалиберные пулеметы. Люди в камуфляже с автоматами наперевес останавливали каждую машину. Среди них были и молодые парни, и взрослые мужики. У всех разные выражения на лицах. У кого явно недоумение, словно не понимают, где они и зачем. У других — страх.

«Мы хотим домой!»

В Святогорске мы миновали последний блокпост. Добрались.

Въехали на подворье. Отец Игорь связался с кем-то по телефону, вышли монахи разгружать машину.

Нас поселили в одном из корпусов, где размещались и беженцы. В холле бегала детвора детей, за ними присматривали женщины.

Начинаю издалека. Рассказал, что мы привезли продукты, затем представляюсь — журналист, мол. После вопроса: «Какой? Украинский???», люди взрываются возмущением.

- Вы лжете о нас!

- Одна неправда с экранов!

- Никто из журналистов ни разу не общался с нами, а если общался, наши слова не звучали в эфире.

Выручают спутники. Отец Игорь и Сергей говорят, что я - объективный журналист.

Добавляю, что приехал писать правду.

Люди обступили меня со всех сторон.

- Украинские СМИ говорят, что в ополчении воюют одни чеченцы и русские, а местных якобы нет? – задаю первым вопрос, который усиленно муссируют украинские коллеги.

- Это ложь, в основном, ополчение состоит из местных мужчин, которые взяли оружии, чтобы защищать Славянск. А мы их кормили, варили 20-литровые кастрюли борща.

- Это правда, что это ополченцы обстреливают вас из «Града», чтобы устроить провокации? - снова задаю неудобный вопрос.

Женщины с негодованием наперебой закричали со всех сторон:

- Это ложь! Брешут!

- Это полнейший бред, не верьте! В ополчении наши местные ребята, как они будут стрелять по своим же домам, по друзьям, соседям!

- И с самолетов и вертолетов ополченцы нас обстреливают тоже? - с дрожью в голосе спрашивает одна из беженок. - Мы, по словам украинских журналистов – все алкаши и проститутки! Где Ира, пускай расскажет, что в ее дом угодило семь снарядов. Только российское телевидение говорит правду!

- На улице Карла Либкнехта женщине снарядом голову оторвало! - вторит ей другая. - Украинские СМИ не показывают, что все так плохо, боятся, что начнется паника. Наши родственники из западных областей нам не верят, так их «зомбировали». У нас не работают магазины, нет газа, света! Разбомбили районы на окраинах Семеновки, Химика, словно бы специально нас выживали оттуда. Храмы обстреливают! В одном храме сторож погиб!

- Бомбят фосфорными бомбами, которые выжигают легкие, от них даже кирпич плавится! - вступает третья, - Когда же это все кончится?!Спасибо монахам Святогорской Лавры за то, что приютили нас и кормят. Каждый день приезжают новые люди, мы бежим без ничего. Я приехала в комнатных тапочка и халате! Сюда даже с грудничками приезжают.

- Напишите, что мы сильно домой хотим. Мы не хотим ни в Россию, ни еще куда-то, а просто домой! Пусть они убираются от нас, и украинские военные, и ополченцы, – говорит 50-летняя женщина.

- Да чтож вы говорите! – возражает ей молодая. - Если ополченцы уйдут то, национальная гвардия все с землей сравняет!

Отплатили бомбами

- А вы хотите, чтобы Славянск был с Украиной или как? – интересуюсь у собеседниц.

- Нет, только не с ней! – раздается несколько голосов, – Как мы после этого можем быть с Украиной? Мы свой выбор 11 мая сделали, мы хотим жить в Донецкой республике, и чтобы нас никто не трогал!

Женщины рассказали, что на референдум пришло небывалое количество людей, к урнам стояли огромные очереди. Проголосовало не менее восмидесяти процентов горожан, из них около девяноста процентов – за отделение от Украины.

- Такое ощущение, что нас просто зачищают: на праздник Святой Троицы на площади четырех девочек снаряд убил, они шли с утренней литургии в храме. Представьте, на большой церковный праздник это сделали, – девушка говорит со слезами на глазах. – Они усиливают обстрелы на праздники, зачистку вообще начали на Пасху. А еще убили маму с ребенком, – снаряд угодил к ним во двор. В соседнем доме у одного мужчины жену убило. Они ужинали на кухне, зазвонил телефон, он вышел, а туда влетел снаряд... А Славянск в прошлом году победил во всеукраинском конкурсе «вышиванок». Заметьте, не Львов, не Ивано-Франковск, а наш город. Вот теперь нам бомбами и отплатили…

Никто из них не хотел представиться, назвать свое имя: «Тогда к нам завтра придут и убьют!», – говорили они. А вокруг резвились дети, которые искренне не понимали, почему они переехали. Почему им пришлось бросить свои игрушки...

- Очень хочется домой, у меня в Славянске много друзей осталось, и игрушек, – говорит восьмилетняя Аня, - Когда сильно стреляют, мы бежим в погреб, когда не сильно, то – на кухню, а когда не стреляют сидим, где сидели… Почему они стреляют? Я не знаю! Страшно. Мы успели забрать с собой мою любимую кошку Маркизу, она игрушечная. А еще две игрушки нашли здесь…

Опасаясь, что дороги могут перекрыть, и никого не будут выпускать, мы выехали пораньше, даже не позавтракав. Минуя один из блокпостов, увидели колонну из нескольких десятков тяжелых танков. Война продолжается...