Сделать стартовой      Мобильная версия сайта
         
       
Главная
» Новости
» Новороссия
» Православие
» Казачество
» Политика
» Экуменизм
» Ювенальная юстиция
» Крестный ход
» Общество
» История
» Сетевая глобализация
» За царя!
» Армия и флот
» НАТО - нет!
» Здоровье
» Выживание
» Книги, фильмы
» Карта сайта
» Полезные сайты
» Юридические документы
Публикации
Публикации
Публикации
Публикации


   



Память народа - крупнейший в мире интернет–портал подлинных документов о Второй мировой войне


Под Державным Покровом Пречистой

Спрут. реж. Галина Царева

Святой батюшка Иона. Фильм 2 - Духовный отец

Святой батюшка Иона. Фильм 1 - Путь к Богу

Времена Донбасса. Сара Реджинелла. HD. РУССКИЙ ПЕРЕВОД

Автокефалия - за и против

Гении и Злодеи уходящей Эпохи

Новый мировой порядок и ювеналка в России

Oткуда идут деньги


материалы для канонизации А.В. Суворова
  Православие : О празднике светлого Христова Воскресения  
 

Событие праздника и его эортологическая динамика …

1 часть

Воскресение Иисуса Христа (греч. аnastasis; лат. resurrectio) - возвращение Иисуса Христа к жизни после Его смерти через распятие на Кресте и после Его погребения. Одноименное название носит установленный в память этого события величайший христианский праздник, именуемый светлым Христовым Воскресением, или Пасхой.

Евангелисты повествуют о крестной смерти Спасителя в пяток, накануне еврейской Пасхи, и о том, как испросивший у Пилата тело Спасителя Иосиф Аримафейский, член синедриона, но тайный ученик Христа, похоронил тело Его в пещере. Но когда по прошествии субботы благочестивые жены пришли ко гробу Спасителя, чтобы помазать тело Его благовониями, они увидели гроб пустым, а во гробе юношу в белой одежде, который сидел на правой стороне. Он сказал: «Не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; Его здесь нет - Он воскрес, как сказал... Пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее; там Его увидите» (Мф. 28: 5-7; также: Мк. 16: 6-7; Лк. 24: 5-8). 

 

О празднике светлого Христова Воскресения

 

В воспоминание смерти Христовой Пасха в Церкви I века праздновалась форме поста. К этому же времени относится и начало формирования Великого поста. А круг праздников Церкви апостольского времени, по-видимому, исчерпывался лишь воскресными днями. При этом положение поста было неустойчивым: одни оставляли его в самый день еврейской Пасхи, а другие - в следующее за ней воскресенье. При этом, по свидетельству Сократа (V в.), совершавшие праздник Пасхи в 14-й день месяца нисана, то есть в один день с евреями, утверждали: так им предписано апостолом Иоанном. Праздновавшие же в следующее воскресенье говорили, что свое обыкновение получили они от апостолов Петра и Павла. 

На протяжении II века совершался неуклонный переход к твердым литургическим нормам. Именно в это время устанавливается особое - самостоятельное - почитание годового дня смерти и Воскресения Христова, то есть праздник Пасхи. Следует подчеркнуть следующее обстоятельство: если ранее Пасха осмыслялась как пост в честь смерти Спасителя, произошедшей именно в день еврейской Пасхи, то теперь возникла настоятельная необходимость в соединении с ней и радостного воспоминания о Воскресении Христовом. Это, разумеется, с одной стороны, совсем не сообразуется с пощением, а с другой - соответствует исключительно воскресенью, а не какому-либо иному дню недели.

Неслучайно, что ко II столетию относятся свидетельства о совершенно обособленном времени пасхального поста, который «продолжался где день, где два, где еще дольше; где обнимал промежуток времени в 40 часов»[1].

Важные сведения о первоначальном характере празднования Пасхи содержатся в письме святителя Иринея, епископа Лионского († ок. 202), к Римскому епископу Виктору. Послание написано в связи со спорами о времени празднования Пасхи, начавшимися еще при святителе Поликарпе, епископе Смирнском († 167), которые вызвали ряд соборов. Полемика касалась того, праздновать ли Пасху вместе с иудейской в 14-15-й день первого весеннего лунного месяца или же обособленно - в первое за этим днем воскресенье. В различных местах на данный вопрос смотрели по-разному. В Риме Пасха начала уже приобретать все усиливающуюся радостную тональность, которая требовала особого дня празднования. В Малой Азии же сохранился первоначальный, древнейший взгляд на Пасху, которому вполне отвечала синкретичная дата.

Характерно, что азийцы оканчивали пасхальный пост в день, с которого другие христиане, по святителю Иринею, начинали его, то есть в день еврейской Пасхи. Во время святого Епифания Кипрского († 403) существовала одна ветвь четырнадцатидневников (так называли сторонников празднования Пасхи вместе с евреями 14 нисана), которая одним днем - 14 нисана - ограничивала и предпасхальный пост, и самый праздник Пасхи. Логика была такова: когда естественнее всего было почтить смерть Христову постом, как не в день Его смерти, и когда естественнее всего было праздновать Пасху христианскую, как не в день Пасхи ветхозаветной, прообразовавшей ее?

После святителя Поликарпа защитником малоазийской практики относительно времени Пасхи был Мелитон, епископ Сардийский. Ее противниками являлись Аполлинарий, епископ Иерапольский, Климент Александрийский и святитель Ипполит, епископ Римский. В Палестине, Риме, Понте, Галлии и Греции состоялись соборы, на которых кодифицировали римскую практику. А папа Виктор (около 196 года) и вовсе грозил малоазийцам отлучением.

В III веке Пасха продолжала оставаться скорбно-радостным пощением в честь страданий Христовых. Иными словами, праздник и пост отождествлялись. Это можно считать своего рода эортологическим рудиментом от времени, когда чествование смерти и Воскресения Христова происходило в один день.

Из канонических памятников III века яснее других говорят о Пасхе каноны Ипполита и египетские каноны. По-видимому, они находятся друг с другом в преемственной связи. Однако, несмотря на то, что в обоих источниках Пасха рассматривается как пост в честь страстей Христовых, для первого в ее содержание входит уже и торжественное разрешение от поста в ночь воскресения.

Качественно иной ступенью в развитии пасхального празднования представляется Сирская Дидаскалия, в которой о Пасхе говорится с замечательной трогательностью и воодушевлением. Данный источник весьма отчетливо демонстрирует следующее обстоятельство: в ту эпоху впервые возникают значительные затруднения в определении времени христианской Пасхи и отношения ее к еврейской Пасхе. До этих пор христиане праздновали Пасху одновременно или вслед за еврейской, теперь они не доверяют еврейскому исчислению и устанавливают свою Пасхалию.

Так как христианская Пасха теперь может весьма далеко отстоять по времени от иудейской, требуется, чтобы время праздника определялось заранее. Этим и занимались в III веке святитель Ипполит, епископ Римской пристани, и Дионисий, епископ Александрийский. В IV веке данный вопрос окончательно разрешается Церковью: решено праздновать Пасху в первое воскресенье после пол­нолуния, приходящегося 21 марта или позже. Авторитетные Апостольские постановле­ния, по-видимому, знают уже такое установление.

Кроме того, каноны Ипполита и египетские каноны смотрят на Пасху, прежде всего, как на умилостивительный пост за иудеев, тогда как самое воспоминание страданий Христовых отступает на второй план.

Эти канонические памятники III столетия почти сходятся в определении часа, в который прекращается пасхальный пост. По канонам Ипполита, это делается на заре, по Дидаскалии - в 3-м часу ночи, по Апостольским постановлениям - при пении петухов. Дионисий Александрийский замечает, что в его время в этом отношении еще не было однообразия.

Указанные источники дополняет «Завещание Господа нашего Иисуса Христа», которое говорит, между прочим, о Пасхе в связи с крещением.

Итак, несмотря на известный синкретизм постного и праздничного контекстов, в III веке Пасха в целом приобретает свое нынешнее содержание.

Как известно, IV-V века отмечены прекращением жестоких гонений на Церковь, активизацией богословского знания, бурным развитием разных форм монашеской жизни. Все это самым благоприятным образом повлияло на формирование богослужебного канона.

В этот период становится окончательно решенным вопрос о времени празднования Пасхи. Эта проблема была предметом ожесточенных споров, доходивших до того, что христиане хотя и не расторгали общения, но по причине разногласия проводили праздник печальнее. Несомненно также, что Никейский Вселенский собор и созван был столько же для решения данного литургического спора, сколько же из-за арианской ереси. В послании к Александрийской Церкви соборяне после речи об Арии и мелетианском расколе пишут: «Извещаем вас, что вашими молитвами решено дело и о согласном праздновании Пасхи, так что все восточные братия, прежде праздновавшие Пасху вместе с иудеями, отныне будут праздновать ее согласно с римлянами, с нами и со всеми, которые издревле хранят ее по-нашему»[2]. Император же Константин в связи с этим постановлением отправил особое послание Церквям, в котором говорится: «Признано за благо всем и везде праздновать Пасху в один и тот же день», не вместе с иудеями, виновными в господоубийстве и отцеубийстве, чтобы не быть обязанными им даже в этом, тем более что они заблуждаются и в этом, так как иногда у них оказывается в году две Пасхи; а главное, чтобы не было разногласия касательно такого «праздника веры», относительно времени которого тогда уже царило согласие между Римом, Италией, Африкой, Египтом, Испанией, Галлией, Британией, Ливией и целой Грецией.

Собор потребовал празднования Пасхи в первое воскресенье после весеннего равноденствия. О дне Пасхи ежегодно объявляли особыми окружными посланиями епископы главных городов. Сохранился ряд таких «Пасхальных посла­ний» святителя Афанасия Александрийского. В одном из них указываются границы пасхального круга: «Римляне утверждают, что они имеют преда­ние от апостола Петра, запрещающее Пасхе преступать пределы, с одной стороны, 26 пармути (египетский месяц, соответствующий апрелю; должно быть, 23 апреля), с другой - 30 фаменота (должно быть, 26 марта)»[3].

Таким образом, Никейский собор принял римскую практику празднования Пасхи как повсеместную. Принципиально важно и то, что Антиохийский собор (333) предписывает отлучать от Церкви «совершающих Пасху вместе с иудеями».

Серьезным результатом на означенном хронологическом срезе стало принципиальное повышение статуса праздника Пасхи. Святитель Григорий Богослов называет ее «царицей дней, праздником праздников и торжеством торжеств, превосходящим, как солнце - звезды, не только все человеческие и земные праздники, но и праздники в честь Христа», а святитель Иоанн Златоуст считает «вожделенным и спасительным праздником»[4]. Тогда же сложился обычай, начало которому положил Валентиниан I в 367 году, освобождать в день Пасхи заключенных в тюрьмы, кроме тяжких и закоренелых преступников.

Следствием установленной эортологической субординации стало увеличение празднования Пасхи с одного дня до целой седмицы (в соответствии с неделей страстей Господних). Святитель Иоанн Златоуст проповедовал на этой седмице ежедневно. Император Феодосий Великий запретил в течение всей пасхальной седмицы судопроизводство, а Феодосий Младший - театральные и цирковые представления. Блаженный Августин называет эти дни «восемью днями неофитов» (новокрещенных).

Здесь следует сказать о случае совпадения праздника Благовещения (25 марта) с днем Пасхи (случается 12 раз в течение 532 лет). Устав называет этот день Кириопасхой (Господней Пасхой). Однако само по себе такое совпадение не является достаточным основанием считать Пасху, случившуюся 25 марта, в большей степени Господней Пасхой, чем в какой-либо другой день календаря. Действительная причина появления выражения Кириопасха состоит в том, что древние восточные хронологи, начиная с египетского монаха Анниана (V в.), были твердо убеждены: Господь пострадал 23 марта, а воскрес - 25-го. Такую же точку зрения поддерживает в своей Алфавитной синтагме канонов и знаменитый византийский канонист XIV столетия Матфей Властарь.

Праздник в православном богослужении

Вместе с прояснением эортологического статуса Воскресения Христова формируется, прежде всего, общая структура пасхального бдения, разделяющегося на две части: страстную (канон Великой субботы) и воскресную (пасхальная заутреня).


Пасхальная служба в Сретенском монастыре. Фото: М.Родионов / Православие.Ru
Более того, в Великий пяток совершается вечерня совершенно праздничного типа (со входом, с праздничным порядком ектений: сначала сугубая, а после - просительная), причем с чтением Апостола и Евангелия, что делается на вечернях только трижды: на Пасху, Рождество Христово и Крещение. Утреня же Великой субботы характеризуется не только праздничной структурой (в ней есть великое славословие) - она по своей торжественности уступает только пасхальной утрене. Кроме того, на ней поется целый ряд воскресных песней: тропари «Егда снизшел еси», «Ангельский собор», воскресный седален «Гроб Твой, Спасе», два воскресных прокимна и аллилуиарий из стихов псалма 67 «Да воскреснет Бог».

Без сомнения, в таком содержании и композиции видны следы древней церковной практики, когда празднование Пасхи совершалось в вечер того дня, который был постом в воспоминание распятия Господня и который назывался Пасхой. Однако разрешение этого поста в ночь после субботы с III столетия обставляется теперь чрезвычайно торжественно.

Немало сведений о богослужебном формуляре содержит «Завещание Господа нашего Иисуса Христа», уже упоминавшееся нами, хотя многие сообщаемые этим памятником указания не совсем ясны. Начиналось грустно-радостное торжество с Великого четверга, когда совершалась - с исключительной торжественностью и специфическими обрядами (важнейшие из которых - возжжение светильника и пение «Аллилуия») - евхаристия, но какая-то особенная, может быть, без приобщения. С этого же дня оставлялись - на всю Пятидесятницу - коленопреклонения (как и ныне оставляются с вечера среды). Пятницу и субботу проводили в самом строгом посте и непрестанных дневных и ноч­ных службах, совершавшихся с особым благолепием. Причем они характеризовались чрезвычайно длинными чтениями (паремии), которые перемежались таким же количеством песней (ср. с нынешним порядком чтения паремий в Великую субботу). В субботу после торжественного заклинания крестились оглашенные. Особенной продолжительностью отличалось бдение в ночь после суб­боты. На этом бдении или вслед за ним совершалась пасхальная евхаристия, которая ввиду того, что к ней готовились двухдневным постом, и ввиду того, что за ней приобщались впервые новокрещенные, получала исключительное значение: она обязательно вкушалась до принятия другой какой-либо пищи и преподавалась решительно всему телу Церкви, почему дары рассылались и отсутствующим[5] (эта практика была прекращена Лаодикийским собором, правилом 14).

Непременной принадлежностью Пасхи в IV столетии считалось, как и в III веке, бдение в ночь ее. Его средоточием, как и в предыдущий период, было крещение оглашенных.

Структура всенощного бдения в целом остается той же. Она состоит из молитв и прошений, то есть утрени, чтения закона, пророков и псалмов - литургии оглашенных, крещения огла­шенных. Это все происходило «до пения петухов». После, по прочтении Евангелия (должно быть, о Воскресении Христовом) и соответствующей беседы, с молитвою об обращении Израиля, бдение, а с ним и пасхальный пост, оканчивались. А далее, вероятно, следовала евхаристия с агапой.

Подобную архитектонику пасхальное бдение имело, например, в Иерусалиме. «Пасхальное бдение совершается так же, как у нас, только здесь прибавля­ется еще следующее: дети, восприявшие крещение, одетые так, как они вы­шли из купели, ведутся вместе с епископом в (храм) Воскресения... Поется одна песнь, затем епископ произносит молитву за них и потом идет с ними в большую церковь (Мартириум)... Там совершается то, что обыкновенно бывает и у нас (продолжается пасхальное бдение и литургия), и по совершении приношения бывает отпуст. И после отпуста бдения в большой церкви тотчас с песнопениями идут в Воскресение, и там вновь читается место из Евангелия о Воскресении; бывает молитва и опять... там епископ совершает приношение (литургию; две литургии, как и в Великий четверг)... Отпуст бдения в этот день бывает в тот час, как и у нас», - сообщала аквитанская паломница[6].

Надо сказать, что пасхальное бдение отличалось особым обилием освещения. Святитель Григорий Богослов говорил: «Сегодняшний (свет) преславнее и превосходнее, ибо вчерашний свет был предвозвестником восстающего великого Света и как бы радостным предпразднством его, сегодня же празднуем самое Воскресение, не ожидаемое еще, но уже бывшее и собрав­шее к себе всю вселенную»[7].

Последние слова показывают, что самый праздник Пасхи отсчитывался с утра - с разрешения поста по окончании бдения.

Что касается пасхальной седмицы, то в Иерусалимской Церкви, по свидетельству паломницы Этерии, наиболее торжественные службы были в первые три дня Пасхи и в восьмой, поскольку в эти дни служба была в Мартириуме, откуда литания шла в храм Воскресения; в остальные дни служили по очереди в других церквах: в среду - на Елеоне, в четверг - в Воскресении, в пяток - на Сионе, в субботу - у креста. Ежедневно в послеобеденное время бывала литания с участием новокрещенных детей и монахов на Елеон, на котором, видимо, совершалась вечерня или какая-то служба вместо нее в двух местах: в пещере и на Имвомоне, откуда лития шла в храм Воскресения уже «в час светильничный».

В первый же день Пасхи и в восьмой (в Фомино воскресенье) эта торжественная послеобеденная служба или вечерня, совершавшаяся в трех местах, получала особую прибавку - литанию на Сионе, где служилась настоящая вечерня (тоже, впрочем, не названная так, но более похожая на вечерню): пелись песни, приспособленные ко дню, произносилась молитва, читалось Евангелие о Фоме (то есть о событии, происшедшем именно на месте службы), при этом в первый день Пасхи только до слов «Не иму веры», а на восьмой - все чтение. Затем полагались молитвы над верными и оглашенными. Оканчивалась служба в 2 часа ночи (то есть в 7 часов вечера).

Таким образом, начиная с IV века, вырабатываются уставы пасхальной службы, достигшие полноты к X столетию. Основной особенностью богослужения становится его исключительная праздничность, достигаемая непрерывным пением. При этом чтения, обычные для вседневных служб, - кафизмы или Шестопсалмие, опускаются.

Существовало два непохожих друг на друга типа пасхального богослужения. Первое, предназначенное для мирских церквей, сводилось к пению псалмов или стихов из них (антифонов), иногда с припевом на каждом стихе, к произнесению молитв и ектений, а также к чтениям из Ветхого и Нового Завета. Второй тип богослужения в основных чертах напоминает нынешний.

Первоначально, в соответствии с иерусалимским обычаем, практиковалось только псалмопение, а к концу IV столетия к нему начинает присоединяться так называемое тропарное пение.

Появившиеся позднее канон и стихиры Пасхи принадлежат великому гимнографу VIII века преподобному Иоанну Дамаскину, однако в основу их положены, скорее всего, более древние произведения, в том числе принадлежащие святителям Григорию Богослову и Григорию Нисскому. В древнейших славянских Триодях встречается Пасхальный канон святителя Андрея Критского, однако в богослужении греческой и славянских Церквей он с течением времени был замещен творением преподобного Иоанна Дамаскина.

По Святогробскому уставу XII века, в Иерусалиме на самом месте Воскресения Христова господствовал тип богослужения, близкий к современному. Канон «Волною морскою» пелся пред вечером и лишь впоследствии по практическим соображениям приблизился к времени пасхальной заутрени. Все молящиеся должны были покинуть храм Гроба Господня вечером в Великую субботу. Во всех церквах города гасились огни.

Клир собирался в патриархии в зале заседаний, где, по облачении в белые одежды, патриарх сидя раздавал свечи, иподиакон кадил и орошал предстоящих розовым маслом. Затем в предшествии священника с крестом патриарх, перед которым несли две свечи и лампаду, с духовенством шел к храму Воскресения, остававшемуся с конца последней литургии запертым. Эта лития совершалась при пении стихиры, глас 8-й, «Ангел Твой, Господи, Воскресение возвестивый» и кондака «Аще и во гроб». Когда процессия подходила к запертым главным дверям храма, на приглашение диакона «Благослови, владыко» старший иерей творил возглас «Слава Святей», патриарх запевал радостным гласом «Воскресения день», правый хор - «И просветимся торжеством, и друг друга обымем» - трижды; патриарх - «Рцем, братие» и т.д., клир - «Христос воскресе», патриарх - стихи «Да воскреснет Бог», «Яко исчезает дым», «Сия врата Господня», «Сей день, егоже сотвори Господь». Далее происходил диалог между патриархом и привратником внутри храма, составленный из слов 23-го псалма: на обращение «Возмите врата князи ваша, и возмитеся врата вечная, и внидет Царь Славы» следовал вопрос «Кто есть сей Царь Славы?», а затем стихи 7-10. На слова первосвятителя «Отверзите мне врата правды, вшед в них, исповемся Господеви» двери отворялись.

Утреню и литургию служили в храме Воскресения «безраздельно» - без перерыва. В самом начале утрени патриарх в сопровождении архидиакона входил в кувуклию Гроба Господня, а выходя оттуда, возглашал: «Радуйтеся, Христос воскресе!» Сразу же пред ним падали ниц девственницы и почтенные старицы (служившие при Гробе для каждения и умащения его ароматами), называвшиеся мироносицами (по чести они считались выше диаконис). Они пели патриарху многолетие и кадили ему (не исключено, что мироносицы служили и при Великой церкви - Святой Софии в Константинополе). Затем следовал канон в нынешнем составе, начинаемый патриархом («радостным гласом»). «Предваривший утро» и кондак с икосом пелись хором и соло певцом. После икоса следовало «Воскресение Христово» трижды; перед «Плотию уснув» возглашалось «Свят Господь». На хвалитех после современных стихир исполнялись еще четыре других, 1-го гласа, а затем уже - «Пасха священная»(стих «Да воскреснет Бог» - после первой стихиры). После «Христос воскресе» пелся тропарь «Днесь спасение миру». Архидиакон произносил ектению и следовали два прокимна: «Рцыте во языцех» и «Царство Твое, Христе Боже, Царство всех веков». Далее архидиакон велегласно возглашал «Яко Свет миру и Живот и Воскресение», главный певец - «Воскресни, Господи Боже мой». А после читалось Евангелие от Марка, зачало 70 («Минувши субботе»), затем шли Слава, и ныне: и евангельская стихира. При чтении Евангелия на солее по обе стороны Гроба Господня стояли и кадили его два диакона с кадильницами и два иподиакона с подсвечниками. Далее патриарх читал Огласительное слово святителя Иоанна Златоуста. Причем архидиакон предварял чтение возгласом «Вонмем», а диакон переводил его на арабский язык.

Таким же образом, как в самом начале утрени, патриархом и клиром после «Вонмем» пелась стихира «Воскресения день». А дальше бывало христосование, произносилась ектения и молитва и совершался отпуст.

На литургии в начале до антифонов полагался входной стих «Ангел Твой, Господи, иже Воскресение». После входа с Евангелием следовали «Христос воскресе», Слава, и ныне:, кондак. Евангелие читал патриарх и повторял архидиакон по статиям. Вместо Херувимской исполнялась стихира 8-го гласа «Воскресл еси, Христе, от гроба». Во время преложения даров пелись стихиры «Пасха священная». Причастен представлял собой длинное песнопение 5-го гласа «Ангели взыграйте», которое заканчивались тропарем «Христос воскресе». Полагалась особая заамвонная молитва - в ней исчислялись благодатные дары праздника, содержались прошения о принятии Богом наших славословий и о сохранении властей, воинства и народа. После клир с пением кондака «Аще и во гроб» входил во Гроб Господень, где и бывал отпуст.

Обратимся теперь к Пасхальному уставу Великой церкви - Святой Софии Константинопольской, роль которой после разрушения Иерусалима и его святынь в 614 году существенно повысилась. Важно и то, что царьградская практика оказывала влияние на богослужебные традиции других Церквей, в том числе и Русской, вплоть до начала XV века.

По этому уставу утреня начиналась пением четырех антифонов. Затем шли непорочны (псалом 118) и тропарь 3-го гласа «Смущаемей твари и раздираемей завесе, яже во аде верей и врата Сотрый, воскресл еси, яко силен». Все это совершалось в притворе. По вхождении в храм пелась песнь пророка Захарии и псалом 50 с тропарем «Днесь спасение миру бысть, поем Воскресшему из гроба». После утрени было чтение из Апостола.

На литургии пелись те же антифоны, что и сейчас, только к первому поочередно исполнялись припевы «Молитвами Богородицы» и «Молитвами святых». Причем исполнялись не четыре стиха, а целый псалом. К псалму 67 добавлялся, как и ныне, припев «Христос воскресе»; после входного стиха - припев «Елицы во Христа». Прокимен и аллилуиарий дошли до настоящего времени, но к прокимну полагался и 2-й стих: «Да речет убо дом Израилев». Евангелие читалось Патриархом и архидиаконом, повторявшим за патриархом статий. Херувимскую пели трижды. Специфичными для Великой церкви были пение на пасхальной утрене великого славословия, вход с Евангелием и чтение его после славословия.

Нужно оговорить и следующие факты: полунощница в Великую субботу служилась не всегда. Например, Студийский устав ее вовсе не предполагает. На предпасхальной вечерне пели три стихиры Великой субботы.

Из пасхальных обычаев Православной Церкви


Остановимся на некоторых пасхальных обычаях Православной Церкви.

Пасхальное красное яйцо символизирует искупление человеческих грехов жертвенной кровью Спасителя. В одной русской рукописи XVI века из собрания библиотеки Московской духовной академии говорится следующее: «Яйцо применено ко всей твари: скорлупа - аки небо, плева - аки облацы, белок - аки воды, желток - аки земля, а сырость посреде яйца - аки в мире грех. Господь наш Иисус Христос воскресе от мертвых, всю тварь обнови Своею кровию, якож яйцо украси, а сырость греховную иссуши, якоже яйцо изгусти»[8].

Обычай дарить на Пасху красные яйца, по церковному преданию, начат святой Марией Магдалиной, которая, придя в Рим для проповеди Воскресения Христова, подарила красное яйцо императору Тиверию со словами: «Христос воскресе!» О древности обычая свидетельствует такой факт: он сохранился в сообществах, еще в V-VI веках отпавших от Православия: у армян, маронитов и яковитов.

Освящение яиц и сыра, совершаемое с тем, чтобы телесное утешение и подкрепление начинались по благословению Церкви, также имеет древние корни. В уставе обители святой Анастасии близ Солуни (X в.) написано: «Читается также молитва на благословение яиц и сыра, и игумен, целуя братию, раздает им яйца и говорит: "Христос воскресе!" Так мы приняли от святых отцов, которые сохранили сие обыкновение от самых апостольских времен»[9].

Необходимо сказать несколько слов об артосе - освященном хлебе в виде большой просфоры, выпекаемом с изображением Креста (без Спасителя) или с образом Воскресения Христова. Артос в продолжении всей Светлой седмицы занимает в храме самое видное место, вместе с иконой Воскресения Господня, и в заключение пасхальных торжеств раздается верующим.

Его употребление начинается с самого начала христианства. В сороковой день по Воскресении Господь Иисус Христос вознесся на небо. Ученики и последователи Христовы находили утешение в молитвенных воспоминаниях о Господе, они припоминали каждое Его слово, каждый шаг и каждое действие. Когда сходились на общую молитву, они, вспоминая Тайную вечерю, причащались тела и крови Христовых. Готовя обыкновенную трапезу, они первое место за столом оставляли невидимо присутствующему Господу и полагали на это место хлеб. Подражая апостолам, первые пастыри Церкви установили в праздник Воскресения Христова полагать в храме хлеб как в видимое выражение того, что пострадавший за нас Спаситель сделался для нас истинным хлебом жизни.

На артосе изображен крест, на котором виден только терновый венец, но нет Распятого - как знамение победы Христовой над смертью, или изображение Воскресения Христова. С артосом соединяется и древнее церковное предание, что апостолы оставляли за столом часть хлеба в долю Пречистой Матери Господа в напоминание постоянного общения с Ней и после трапезы благоговейно делили эту часть между собой. В монастырях этот обычай носит название чина о панагии, то есть воспоминания о Всесвятейшей Матери Господа. В приходских церквях этот хлеб Богоматери вспоминается раз в год в связи с раздроблением артоса.

Освящается артос особой молитвой, окроплением святой водой и каждением в первый день святой Пасхи на литургии после заамвонной молитвы. Артос полагается на солее, против царских врат, на уготованном столе или аналое. После освящения артоса аналой с артосом ставят на солее пред образом Спасителя, где артос лежит в течение всей Святой седмицы. Его сохраняют в храме всю Светлую седмицу на аналое пред иконостасом. Во все дни Светлой седмицы по окончании литургии с артосом торжественно совершается крестный ход вокруг храма. В субботу Светлой седмицы по заамвонной молитве читается молитва на раздробление артоса, он раздробляется и в конце литургии при целовании креста раздается народу как святыня.

(Окончание следует)

______________________________________________

[1] Скабалланович М.Н. Толковый Типикон. М., 2004. С. 65. 

[2] Там же. С. 258.

[3] Там же. С. 259-260.

[4] Там же. С. 260.

[5] Там же. С. 124-126.

[6] Там же. С. 261.

[7] Там же. С. 261-262.

[8] Цит. по: Последование во святую и великую неделю Пасхи и во всю Светлую седмицу. М., 2007. С. 171-172.

[9] Там же. С. 172.

 


Источник: http://www.pravoslavie.ru/put/34763.htm
 
Вернуться      Вверх страницы

Поделиться:



 
 

 
   
 
 Распечатать
 
 



   
Январь 2019 (1)
Декабрь 2018 (1)
Ноябрь 2018 (1)
Сентябрь 2018 (1)
Июль 2018 (2)
Июнь 2018 (1)

   
«    Январь 2019    »
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
  1 2 3 4 5 6
7 8 9 10 11 12 13
14 15 16 17 18 19 20
21 22 23 24 25 26 27
28 29 30 31  

   


Крестный ход под звездой Богородицы (2008г.)



МЕЖДУНАРОДНЫЙ КРЕСТНЫЙ ХОД (2009г.)


   

Главная страница |