Одесситы отметили самый дорогой для себя праздник - День освобождения города от фашистов. Не просто дата - 70-летний юбилей. Такого размаха и количества участников, как весной 2014-го, в Одессе не припомнят. Не помешали ни препоны со стороны властей, ни провокации прибывших накануне штурмовиков-майдановцев.
Широкие лиманы, цветущие каштаны
- Мы не знаем, позволят ли новые власти праздновать День освобождения в дальнейшем, но в этом году запретить было невозможно, - сказала «Культуре» пресс-секретарь Одесской обладминистрации Ирина Янкова. - И денег на юбилей выделили достаточно - бюджет верстался еще в прошлом году.
Накануне праздника, 9 апреля, Одесский окружной административный суд вынес решение о запрете марша общественных организаций.
- Но мы поступили чисто по-одесски, - смеется депутат областной Рады Вячеслав Маркин. - В тот же день подали новую заявку на марш, изменив названия общественных организаций.
Времени оспаривать заявку не оставалось. В результате прокиевским властям не удалось сорвать марш. А за несколько дней до этого в координационный штаб самообороны Одессы поступила информация, что в город прибыли полторы тысячи штурмовиков из Киева и семь автобусов радикалов из Прибалтики. Результат не заставил себя ждать. В ночь на 8 апреля на мемориале жертвам Холокоста появились свастика и неонацистские символы. Также были осквернены еврейские могилы на Таировском кладбище, а на каменном заборе вандалы оставили роспись: «Правый сектор». Слава Украине!».
Однако провокаторы не сумели омрачить праздник. Он начался солнечным утром 10 апреля на Аллее славы. Сотни детей с цветами окружили собравшихся там ветеранов, желали им здоровья и долгих лет жизни. Одесситы - многие из них были в гимнастерках стиля 40-х, в пилотках - благодарили их за подвиг. Просили вспомнить «про войну», «про катакомбы» и, конечно, о решающем бое за «город у Черного моря».
- Сражения были тяжелые, - рассказал мне участник освобождения Одессы Виктор Иванов, прибывший на праздник из Донецка. - Помню, ветрище был страшный, да еще мы все промокли после боев на лимане. Одессу освободили за один день. Помогли партизаны, которые накануне разминировали здания, в том числе и Оперный театр. Ну а когда уж на балкон водрузили знамя, все поняли, что Одесса - наша. После этого мы пошли на Кишинев...
Тем временем неподалеку торжественно возлагали венки к памятнику Неизвестному матросу. Около сотни курсантов мореходного училища стояли навытяжку по периметру памятника. После этого на площадь въехали грузовики времен войны. В них сидели вооруженные автоматами ППШ солдаты в вылинявших гимнастерках. Появились военные автомобили, мотоциклы с пулеметами, полевые кухни. Сделав круг у памятника, они направились колонной к Оперному театру, где разыгралось представление, рассказывающее о последнем эпизоде сражения. И опять на балконе театра появилось красное знамя.
Не сдавайся, мы с тобой!
К двум часам дня площадь вокруг Оперного театра заполнилась. Отсюда должно было начаться шествие общественных организаций. Демонстранты развернули флаги, в основном, красные. Люди скандировали: «Слава Одессе!». Затем начали дружно кричать: «Фашизм не пройдет!» Через ликующую толпу поползла вереница машин, прибывших из других городов. Поздравить одесситов приехали харьковчане, дончане, луганцы.
- Юго-восток, мы с тобой! - кричали одесситы, утирая слезы. - Юго-восток, не сдавайся! Поздравление одесситам пришло даже, откуда совсем не ждали - из Европарламента. Депутат фракции «Европейский свободный альянс» Татьяна Жданок прислала в Одессу поздравление: стихи Анны Ахматовой, удивительным образом ложащиеся на мелодию песни «У Черного моря».
«Мы знаем, что ныне лежит на весах, и что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах, и мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь, не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово.
Великое русское слово...»
После этого проехала машина с закрепленным на ней портретом Антона Давидченко с надписью: «Свободу защитнику Одессы от произвола фашистской хунты». «Культура» уже рассказывала об этом общественном активисте, выступавшем против майдановского произвола. Сейчас он арестован киевскими властями. Портрет популярного в городе человека провожали криками: «Свободу!» и сотнями взметнувшихся вверх кулаков.
- Я украинка по национальности, - сказала мне коренная одесситка Любовь Еремеева, - но две недели назад я вывесила на своем балконе российский флаг. И пусть мне только кто-нибудь скажет поперек! А наше телевидение на украинском языке я уже не смотрю, потому что устала от вранья.
Она объяснила, что новая власть тащит страну в пропасть, и «надо не иметь глаза», чтобы не видеть этого.
- Цены поднялись на 50 процентов, а на некоторые продукты уже на все сто, - возмущается Любовь Иосифовна. - Сахар, к примеру, стоил 5 гривен, а сейчас 11. И это только начало. Объявили, что в мае на 70 процентов вырастут тарифы на газ, на 40 - на электричество и на коммунальные услуги. Нет, наше спасение только в России.
На этих словах над головами начало раздаваться радостное «Ура». В толпе разворачивали гигантский российский флаг.
- Слава, России! - скандировали одесситы. - Россия, мы с тобой!
Тут перед нами появился военный джип, за рулем которого сидел усатый матрос в тельняшке, а на пассажирском сиденье - ветеран, освободитель Одессы, с полной грудью орденов. На капоте раритета красовалась надпись: «За Одессу-маму!»
- Спасибо деду за победу! - крикнул кто-то. Старик, улыбаясь, помахал в ответ.
После этого все двинулись по Ришельевской к площади Куликово поле. Впереди на белом коне гарцевал молодой боец с букетом гвоздик, за ним шел духовой оркестр, за оркестром два открытых микроавтобуса с ветеранами, сопровождаемые девушками в военной форме. Следом - отряды солдат и матросов, а за ними - нарядная праздничная толпа, растянувшаяся на несколько километров. Если на площади у Оперного театра собралось по оценкам организаторов около тридцати тысяч человек, то по ходу дела их стало сто тысяч, не меньше. К шествию присоединялись прохожие с соседних улиц, все вместе скандировали: «Одесса, смелее - гони Бандеру в шею!» И еще: «Референдум!», «Россия!», «Одесса - русский город!» Поглядеть на процессию вышли клерки из расположенных на Дерибасовской контор, продавщицы близлежащих магазинов, даже служащие расположенной здесь мечети, не говоря уж о жителях окрестных домов.
На Куликовом поле ждали концерта Вики Цыгановой. По обе стороны от сцены разбиты солдатские палатки, обложенные мешками - чтобы пуля не пробила. Собиравшие подписи за референдум женщины выглядели встревоженными. По секрету рассказали мне, что на Одиннадцатой станции - новая провокация бандеровцев. Они блокировали в гостинице «Променад» прибывшего на праздник кандидата в президенты Украины Олега Царева, известного своими пророссийскими взглядами. Там же со своими бойцами находится и 20-летний брат упрятанного за решетку Антона Давидченко Артем. Я прыгнул в трамвай 17-го маршрута и рванул на Одиннадцатую станцию Большого фонтана.
Провокация у гостиницы
Минут через двадцать трамвай остановился - путь был перекрыт разъяренными людьми с битами в руках.
- Ой, мамочки, что ж то творится! - испуганно воскликнула вожатая и открыла двери.
Пассажиры высыпали на улицу.
Через дорогу стояла та самая полукруглая гостиница «Променад». На крыльце и балконе первого этажа находилось человек семьдесят молодых людей в масках, с битами и арматурой в руках. Они выкрикивали угрозы стоящей через дорогу Одесской дружине (это противники майдано-бандеровцев). Дружина порывалась пойти в атаку, но ее сдерживал милицейский кордон.
Бандеровцы, тем временем, стали забрасывать проезжавшие машины камнями и еще чем-то - на моих глазах у попавшего под обстрел синего микроавтобуса спустило колесо, и он, заюзив, задел припаркованную у обочины машину. Из кабины выскочил водитель. Хотел, видимо, разобраться с обидчиками, но понял, что ничего против такой толпы не сделаешь. Рядом тормознул автобус со спецназом, но из него никто не вышел.
Как раз в это время внутри гостиницы происходила драка между сторонниками Царева и радикалами. Другая часть радикалов находилась снаружи и блокировала выход Царева из отеля. Попутно они пробили колеса у всех машин, на которых ехал Царев со своими людьми - синий микроавтобус из их числа. А вокруг отеля и бандеровцев собралась дружина и милицейский кордон - вот такой получился слоеный пирог.
Страсти накалялись. Со стороны радикалов в дружинников полетели яйца и камни. Те закрывались самодельными щитами. Рядом стояла толпа зевак. Некоторым надоедала роль зрителей, и они шли к дружине. Один из них выскочил из-за оцепления на дорогу и поднял топорик для рубки мяса.
- Ну, выходите, фашисты недорезанные! - закричал он.
Радикалы на другой стороне возмущенно загалдели:
- Милиция, смотрите! У него топор!
Товарища с топориком схватили под локти и вывели за оцепление. Однако на сторону дружины народ все прибывал, и милиции становилось все труднее сдерживать напор. К радикалам же никто не присоединялся. Стало ясно, что еще некоторое время - и их смешают с пылью.
Милиция подогнала к гостинице автобус. Половина радикалов запрыгнула в него, остальные - не успели. Дружина прорвала кордон и с криком: «Бандерлогов увозят!» рванула в атаку. Зазвенели разбитые стекла. Автобус сорвался с места. Вслед ему полетели булыжники. Оставшихся радикалов точно ветром снесло с крыльца. Они кинулись наутек во дворы. Милиция не дала их преследовать. Тем временем через черный ход отеля быстро вывели Олега Царева, посадили в машину и увезли.
На проезжей части остались осколки от разбитых стекол. А еще кровь. Тут я увидел мужчину в камуфляжной, как у многих дружинников, форме, с разбитой головой. Сжав ладонями затылок, он медленно опустился на корточки. Какая-то женщина подошла к нему, достала из сумки бинты и начала перевязывать.
Нас больше
Десять минут спустя один из лидеров дружины Артем Давидченко, невысокий подвижный юноша в бронежилете и фронтовой форме младшего лейтенанта, энергично держал речь:
- Бандеровцы бежали! Потому что нас намного больше! И пусть это им будет уроком! Они нарушили соглашение.
Как затем объяснил мне Артем, в Одессе между приверженцами майдана и антимайдановцами было заключено соглашение о взаимной терпимости. Ни те, ни другие не должны заниматься пропагандой и демонстрировать взаимную агрессию. Митингуют в разных местах, и никто никого не трогает. Одесса - город осторожный. Она занимает выжидательную позицию и не надо, чтобы кто-то кого-то старался подмять под себя.
- Но сегодня они показали свое истинное лицо, - говорит Артем. - Ничего, нам есть чем ответить. Я в курсе, что в город прибыл «Правый сектор». Но у него никаких шансов.
К нам подошел усатый офицер милиции.
- Артем, ну все уже, уводи своих! Революционер... - в интонации улавливалась отеческая снисходительность.
А в девять вечера в Одессе грянул грандиозный салют.
Александр Андрюхин
Распечатать
